Беременна от нелюбимого

Вильде Арина

Ворочаюсь в постели, злюсь, потом снова набираю Кравцова. Нет, это абсолютно несправедливо: я здесь мучаюсь, а он дрыхнет. Но Даня, как и следовало ожидать, на мои звонки не отвечает.

Черствый сухарь!

Ну, погоди, я тебе еще устрою!

Проходит где-то час, я наконец-то успокаиваюсь, прикрываю глаза, и тут по всей квартире разносится трель дверного звонка.

Я напрягаюсь.

Глаза расширяются от страха.

Может, почудилось?

Но нет, к раздражительной мелодии

присоединяется стук в дверь.

А на часах начало второго, на минуточку!

Я осторожно поднимаюсь с кровати и тихонько крадусь к двери. Трусиха я еще та. Почти не дышу. А в дверь кто-то стучит и стучит.

Смотрю в экран домофона и не верю своим глазам. Кравцов. Собственной персоной. Посреди ночи. За моей дверью.

— Что тебе надо? — спрашиваю недовольным голосом.

Динамик хрипит, Даня хмурится, находит взглядом камеру, смотрит на меня прямо из небольшого экранчика.

— Ты же клубнику хотела. Или уже передумала? — Мне кажется или его голос и в самом деле звучит немного неуверенно?

Я распахиваю перед ним дверь, поздно соображая, что вообще-то в одной ночной сорочке. Очень короткой и с кружевами.

Но отступать поздно. Даня уже прямо передо мной, с пластиковым прозрачным контейнером с клубникой внутри. Смотрим друг на друга и не двигаемся.

Мне становится неуютно от его изучающего взгляда. Неужели в прошлый раз не все рассмотрел? Но стесняться мне нечего. У меня идеальное тело. Ни грамма жира. Правда, надолго ли?

— Держи. — Протягивает мне желанные ягоды, не дожидаясь приглашения, переступает порог моей квартиры и закрывает за собой дверь.

Мы оказываемся близко-близко. Кравцов приносит в мою квартиру прохладу, а еще аромат того самого парфюма, который мне так нравится, но я никогда не признаю этого вслух. Поэтому придерживаюсь истории, что меня от него тошнит.

— Снова ты переборщил со своей туалетной водой. — Морщу носик и не понимаю, какого черта Даня сейчас снимает с себя верхнюю одежду, вместо того чтобы отчалить домой.

Он громко втягивает в себя воздух, удивленно вскидывает брови.

— Да я вроде бы перед выходом ничем не пользовался.

Мне кажется или он и в самом деле немного смущен?

— Значит, пропитался, — с раздражением произношу я, не зная, куда себя деть. — Где ты взял клубнику? — кивком указываю на контейнер с ягодами. Если честно, выглядит клубничка не очень, явно не первой свежести.

— В морозилке, — холодно отвечает Даня. — Моя бывшая девушка с фанатичностью замораживала на зиму фрукты и ягоды, как видишь — пригодилось, — отвечает на мой вопросительный взгляд.

— Пф-ф-ф, ты привез мне клубнику, которую морозила твоя бывшая?

— Ну, это единственная клубника, которая находилась поблизости. Если тебя

что-то не устраивает, могу выбросить, — с вызовом смотрит на меня, а я же вдруг понимаю, что Даня сорвался посреди ночи по моему звоночку и сразу же бросился исполнять мою просьбу. Вот это поворот. Что ж, возможно, быть беременной от него не так уж и плохо. Клянусь, отыграюсь за все обиды и унижения, которые мне достались от него в школьные годы.

— Она холодная, — морщусь я, когда моя рука становится ледяной. — Хочешь, чтобы я заболела?

— Так подожди, пока разморозится, — с раздражением и каким-то разочарованием во взгляде.

Смотрит на меня как-то странно, словно и не было того Дани, который орал на меня утром. И вчера.

— Спасибо.

Неужели я и в самом деле это сказала? Ох, это точно все гормоны.

— Не за что. Всегда рад стараться, — его голос сочится сарказмом, он шутливо отвешивает мне поклон, а потом проходит вглубь квартиры, снимая на ходу свитер.

— Эй-эй-эй, ты что делаешь? — ошарашенно наблюдаю за тем, как он тянется к пряжке ремня.

— Спать собираюсь, — как ни в чем не бывало выдает он.

— Спасибо за клубнику, но спать ты будешь дома. — Хватаю со стула его свитер и бросаю в Даню. — Не смей снимать джинсы! Клянусь, если ты это сделаешь, накормлю тебя этой клубникой так, что всю жизнь не забудешь.

— Мне утром на работу рано вставать, пока доеду до дома, уже и рассвет наступит. Поэтому, Решетникова, сегодня мы будем спать как самая настоящая семья: папа, мама и фасолинка.

— Не-а, Кравцов, нам с фасолинкой будет тесно с тобой в одной кровати.

— Не волнуйся, я не займу много места. — Посылает мне нахальную улыбочку, стягивает с себя штаны и нагло заваливается на мою постель.

— Я предупреждала тебя, Кравцов. — Я осторожно вылавливаю из контейнера одну из оттаявших ягод, прицеливаюсь и бросаю в Даню. — Упс, — выпучиваю глаза, когда он с недоумением смотрит то на меня, то на клубнику, которая приземлилась на его грудь. А потом с непроницаемым выражением лица подносит ее ко рту и съедает.

— М-м-м, вкусно, — усмехается он, изображая высшую степень наслаждения.

— Я не шучу, возвращайся в свою пещеру плебея, эта мягкая кроватка не для тебя, — заявляю я, сама же пробую одну из клубничек и нарочито долго облизываю пальцы. Глаза Кравцова загораются. А еще он очень быстро накрывается по пояс одеялом. Какой стеснительный мальчик.

— К твоему сведению, Мила, плебеи не жили в пещерах. Плебеи — это представители низшего сословия в древнем Риме, которые не имели прав. Все же историк ставил тебе пятерки за длинные ноги, а не за знания, — тяжело вздыхает он, откровенно насмехаясь надо мной.