Беременна от отца подруги
Шрифт:
Мы договариваемся, что сегодня, Яна будет принцесской, ну как договариваемся, Степанова сама лично решила себя короновать. Я не против. Подхватываю девчонку на руки, дабы отнести ее в ванну.
Пока Яна моется и что-то поет, натягиваю штаны, спускаюсь на первый этаж, выхожу на улицу, распахиваю дверь. Метель так и не стихает, ни черта не видно, становлюсь на порог, все чисто. Коэн видимо зализывает раны, или сам не догадывается, что его ненавистный враг совсем близко. Возвращаюсь в дом, запираю бронированное полотно, поднимаюсь на
— Через несколько часов поедем в аэропорт, встретим моих людей из Греции, после, в клинику на обследование. А сейчас спать. — Делаю строгий серьезный вид и максимально приказной тон.
Гормональная Степанова вошкается на кровати и показывает мне фиги.
Ясно.
Приходится насильно заворачивать Яну как гусеницу в одеяло. Для успокоения женской душонки, ложусь рядом. Но до рассвета так и не смыкаю глаз. Дожидаюсь, пока девчонка начинает сопеть, и обхожу дом снова.
— Доброе утро, — бормочет она, растирает глаза, выбирается из пухового покрывала.
— Доброе, красавица, — смотрю на нее и улыбаюсь широко-широко.
Тяжелая ночка была, однако. Лицо девушки отекло, не сильно, но все-таки глаза-щелочки, немного смешат.
Взлохмаченная Степанова, шаркает ногами, натягивает выброшенный ею халат, топает в ванну. Иду следом, чтобы спуститься на первый этаж и позавтракать. Накрываю на двоих, принимаюсь за утреннюю трапезу. От неожиданности вздрагиваю, когда на мое плечо ложится на удивление, тяжелая рука Яны. Подкралась, со спины.
— Ха-ха, Юсупов. Как смешно видеть “китайского пчеловода”. — Голос низкий, строгий. — Привыкай, такая физиономия будет просыпаться рядом с тобой каждое утро.
Она обходит меня с боку и садится напротив.
— У тебя там что-то прилипло, — тактично намекаю девушке.
— Это патчи.
Мм. Понятно.
— Как себя чувствуешь? — прерываю безмолвный завтрак.
Яна не жалуется, хотя кажется мне немного бледной. Время поджимает, и мы заканчиваем с едой, собираемся в путь.
Пока прогреваю машину, звоню Эльвире, интересуюсь, как у них дела с дочерью. Вечером, под охраной перевезу Алину в коттедж, встречусь заодно с Элей, чтобы показать ее доктору. О втором, бывшей не сообщаю, заканчиваю разговор, как только Степанова распахивает ворота.
Она нервно оглядывается по сторонам, обнимает себя руками и быстрым шагом двигается к внедорожнику. Открываю дверцу, усаживаю Яну спереди.
Тащимся по пробкам к аэропорту, я, намеренно разговариваю с девушкой о разной ерунде, дабы отвлечь от воспоминаний похищения.
И вновь красный.
Краем глаза замечаю, как Степанову не на шутку затрясло, хмурюсь, разворачиваюсь к ней.
Глава 15.
Девчонка смотрит перед собой, широко распахнутыми стеклянными глазами. Трусится, с силой сжимает перекинутый через плечо ремень безопасности.
— Что с тобой? Плохо? — кладу ладонь на ее колено.
— Там Коэн… — шепчет, думает, что он ее услышит.
Немного склоняюсь к рулю,
Мужик стоит рядом в пробке, постукивает пальцами, облизывает губы и тоже обращает на меня внимание. Странный конечно, но я прекрасно знаю Коэна.
Даже спустя двадцать лет, никогда не забуду того лица, тех глаз, что пристально смотрели, горели огнем безумия. И эту адскую ночь, после единственного поражения, сырой подвал местного недостроя.
Неделю я был скован цепями как зверь, неделя беспощадных пыток, которые оставили не только шрамы на моем теле, но и в душе. Он появлялся с рассветом и ждал когда я, наконец, сдохну, однако каждый раз, встречался с моей железной волей, выдержкой. Коэн кричал, как псих хватался за голову, и снова травил подневольных шакалов, с упоением наблюдал за истязаниями. Били, пока я не начинал захлебываться кровью и вновь уходили.
Абсурдно, но из нас двоих, Коэн не выдержал первый: Твоя взяла, гребаный мальчишка. Настоящий боец, похвально, поэтому я дарую тебе жизнь.
На седьмой день стальные оковы были сняты.
— Детка, ты уверена?
— Трижды да, это тот самый человек, — речь сбита, буквально пропитана страхом. — Коэн младший, он сказал, что его отец давно умер и…
Степанова начинает все сильнее и сильнее волноваться, впивается ногтями себе в ладошки, не может усидеть на месте.
— Не бойся, — перехватываю ее руку, — я рядом.
Загорается зеленый, и плотный поток машин с черепашьей скоростью, страгивается с места.
Мои сомнения рассеиваются, когда по ходу движения начинаю внимательнее присматриваться к тому самому типу. Едет параллельно, все чаще и чаще заглядывает в наш внедорожник. До этого момента, не знал, что у Коэна есть сын, но точно уверен, что таким тварям нельзя иметь потомство.
— Руслан, этот одержимый псих меня пугает, он снова улыбнулся, — хватается за мою руку Яна.
— Ну, видная ты у меня, все сходят с ума от твоей красоты, — перевожу разговор на шутку, — смотри, — указываю на большие буквы аэропорта, — почти приехали.
— Красавица? Смеешься? Коэну просто кошки в голову насрали!
Я узнаю Степановкий сленг, теперь она злится.
Затор постепенно рассасывается и у меня, получается, наконец-то прибавить скорости. Практически у самого въезда на парковку аэропорта, Коэн подрезает наш внедорожник, перекрывает дальнейший путь.
Черт бы тебя побрал, мне так не хочется, разбираться с тобой на глазах Яны. Девушка замирает и мне кажется, даже перестает дышать.
— Не трясись, ты, — улыбаюсь, дотрагиваюсь ее плеча, — смотри какой он мелкий. Заблокируйся внутри.
Под громкие вопли Степановой выхожу из авто быстро иду в сторону мужчины. Коэн хромает мне навстречу, его глаза беспорядочно двигаются, он кусает губы, перебирает пальцами на руках.
— И? — останавливаюсь, преграждаю путь к своему внедорожнику.