Беременна в расплату
Шрифт:
Вся гребаная пустыня трясется так, что уходит из-под ног.
Почти валюсь, но несусь вперед.
Туда, откуда доносится гарь и видны вздымающиеся прямо к этому проклятому небу, языки пламени!
И новый взрыв. Сотрясает. Опрокидывает навзничь на землю.
Не видно уже ни хера. Чертов песок ослепляет.
Рыча, поднимаюсь.
Горло раздирает от гари.
Несусь, несусь вперед!
И замираю на миг, как вкопанный.
Дома Анхеля больше нет.
Только ошметки от него остались!
—
Ору, носясь по все еще стонущему, взрываюшемуся зданию.
— Ания! Анхель!
Мечусь, как безумный.
И, блядь, нахожу!
Нахожу, но лишь одни ошметки!
Их не осталось. Обрывки тел разнесло по всему, на хрен, двору!
Новый взрыв почти оглушает. Отшвыривает меня самого подальше.
А я падаю на колени и ору.
Ору так, что перекрываю эти страшные звуки смерти!
Их тела. Тех, кто спас мне жизхнь! А я… Я в ответ не смог!
— Ааааааааааааа!
Мой дикий крик сотрясает небо!
Я вижу. Я вижу все. Все проносится в один миг перед глазами!
С того самого дня, когда ворвался в горящий дом, чтобы вытащить ЕЕ.
И дальше.
Спираль памяти будто откручивается в разные стороны одновременно.
В прошлое, к тому самому мигу, как увидел ее в саду.
И до самой свадьбы. До оглушительного взрыва, который я слышал сквозь пелену странного сна дикой слабости, не дававшей пошевелиться! До руки, которая сжимала ее ладонь.
— Твою мать!
Реву, захлебываясь песком, что забивает горло.
Анхель был прав. Я принес в его дом проклятье. Привел смерть!
Только у него, этого проклятья, есть имя! Имя и лицо!
И клянусь всем на свете! Я еще спрошу с него по полной!
— МАРИИИИИИИ!!!!!!
Дико реву в небо, сам до конца не веря.
Луплю обеими кулаками песок, как будто это поможет унять то, что раздирает меня на части хуже всех взрывов, сотворенных людьми!
— Твою мать, МАРИИИИИИИИИ!!!
27 Глава 27
* * *
— Здравствуй, Морок.
Криво ухмыляюсь, отводя двумя пальцами наставленный на меня ствол.
— Не будь таким негостеприимным. Я же, в конце концов, постучал в дверь, а не ворвался внутрь.
Да. Дорога заняла не так мало времени, как мне бы хотелось.
Зато было время пораскинуть мозгами.
Хоть не скрою, первое время я мог лишь одно. Крушить все вокруг и материться.
Благо, немного остыл.
— Багиров?
Отшатывается.
Смотрит, блядь, как на привидение.
Явно до сих пор не верит.
— Ну, а кто еще знает твой этот тайный дом? И может легко пройти всю сигнализацию и охрану? Много таких?
— Охренеть.
Опускаю пушку, взъерошивая волосы.
Всматривается. Щурится.
— Они хоть живы?
— Обижаешь. Зачем мне вырубать твою охрану? Я пришел как друг.
— Ну хрен тебя знает! Раз уж пробрался, да еще ночью… Входи. Только тихо. Мои все спят.
Молча проводит меня в свой кабинет. Даже свет не включает по дороге. Так и идем в полутьме.
Усаживается за широкий стол.
Молча наливает два стакана виски до краев.
— Не чокаясь, наверно, — хмуро бормочет, опрокидывая свой стакан залпом.
И я не отстаю.
Раздирает. Разрывает до сих пор. Каждую, на хрен, пору!
Но для меня хоть сто бочек виски, и то будет мало! Не остудить!
— Тебя, Бадрид, пару дней назад похоронили, — мрачно чеканит. — Я ведь даже на похоронах был. Хотя ты, наверное, в курсе. Мог бы предупредить старых друзей о том, что залечь на дно, скрыться решил. Я же, блядь…Всерьез этот блядский день твоих похорон прожил!
— Ты удивишься. Но я не в курсе.
Ухмыляюсь.
Сомнений нет.
Похоронили меня наверняка с немалым размахом. И уж точно об этом кричали во всех новостях.
Но уж это последнее, чем я мог бы заняться в дороге. Новости, на хрен, читать.
Хотя, может и стоило бы.
— Значит, сюрприз для тебя, — уже усмехается. Явно отходит. Не иначе, как за привидение меня ночью на пороге принял. Но нам, а особенно Мороку, к таким глюкам не привыкать.
— Не сказать, чтобы ты не привык в таким воскрешениям, да, Морок? Одного из своих друзей ты сам лично пристрелил, чтобы он потом воскрес!
Да. В историю смерти Влада Севера из-за разборок между лучшими друзьями, в свое время даже я поверил! (* прим. автора. Это история в романе " Моя любой ценой")
— Влад по-прежнему для всех мертв, — пожимает плечами, уже размереннее и спокойнее подливая нам по новой порции виски.
— Ты тоже? Хочешь новую жизнь и новую личность? За этим пришел?
— Нет. Не хочу. Со своей хочу разобраться.
— Что от меня нужно?
— Информация, конечно. Что в нашей жизни может быть дороже информации?
— Давай вводные.
— Мне нужно знать. Кто въезжал в город за это время. А, может, и в страну.
— Не просто, — Морок потирает виски, нахмурившись.
— Но и не нереально, — пожимаю плечами. — Сам бы выснил, да только светиться сейчас не время. Даже среди своих. Среди самых своих.
— Понимаю тебя. При том раскладе, что с твоей свадьбой вышел, я бы собственную тень подозревал.
— Андрей?
В дверь кабинета тихонько скребутся.
— Ой. Прости. Не знала, что у тебя гость. Думала, как всегда. Засиделся допозна. А я… Я заснуть без тебя не могу…