Берендеев лес
Шрифт:
– Эмир, - сказал он, - исчезли десять харабарчи, посланные на перехват сакмагонов русов. Адаш велел передать тебе, чтобы сторожился, ибо твой тумен идёт последним. В случае нападения русов, помочь тебе будет некому.
– Великий хан знает об этом? – спросил Едигей.
– Ему сказали! – коротко ответил гонец.
– И что, хан?
– Он, кажется, был доволен, что его многотысячные тумены обнаружены
– Иди! – Едигей повелительно махнул рукой, и гонец умчался, поднимая всплески брызг, вспыхнувших в солнечных лучах алмазами…
«Имеющий тысячи, пренебрегает десятками, пока не начнёт считать единицы» - подумал Едигей и тронул коня.
Тумен потянулся через броды, соблюдая осторожность. На середине брода Едигей махнул нагайкой из-за головы, и передовая сотня, отрываясь от основных сил, на рысях ушла вперёд. Два десятка харабарчи вымахнули на берег вслед за передовой сотней и, разделившись на два отряда, исчезли в высоких бурьянах справа и слева от дороги.
С Едигеем поравнялся его старый товарищ и правая рука Тимур-Кутлуг-оглан.
– Что, эмир, задумчив? Тревожит поход на Москву?
– Совсем нет! – откликнулся Едигей. – Русы погрязли во вражде между собой, не глядя на то, что разлагают сами себя. Среди князей и их прислужников воцарилась продажность – взятка и кража стали неподсудны, порождая в боярской среде вседозволенность и неслыханный разврат. А чтобы государство погибло, достаточно сделать презираемым труд пахаря, кузнеца, воина, но князья русов сделали гораздо больше! Они разорвали Русь на куски, а каждый кусок слаб и беспомощен без помощи соседей. Связка стрел не может быть переломлена даже очень сильным человеком, в то время как одна стрела может быть переломлена даже ребенком. Нет, Тимур, поход на Москву меня не тревожит. У Тохтамыша достаточно сил, чтобы разбить разрозненные отряды русов.
– Что же гнетёт тебя, Едигей?
Едигей долго молчал… Тимур-Кутлуг-оглан заёрзал в седле, намереваясь оставить темника наедине со своими думами, как тот вдруг заговорил…
– Тохтамыш захватит Москву – в этом нет сомнений! – сказал Едигей. – Он захватит и разрушит всё, что лежит вокруг Москвы. Но он не хочет смотреть вперёд, ему не хватает дальновидности, и это погубит его, в конце концов!
– Что ты хочешь этим сказать, эмир? – Тимур
– После этого похода мы навсегда потеряем Москву. Год-два русичи ещё будут платить дань Орде, но потом – всё! Русы поднимутся на ноги быстрее, чем думает Тохтамыш. Нападение Тохтамыша только подстегнёт их к решительным действиям… А для него этот поход закончится бесславным, постыдным бегством. И очень скоро его звезда закатится! Он не сможет удержать власть!
– Едигей, ты умён, и Великому хану это прекрасно известно! – Тимур-Кутлуг-оглан не сводил чёрных глаз с лица Едигея. – Почему же ты не удержал его, не объяснил, что поход на Русь губителен для хана?!
– Потому что, Тохтамыш губителен для Орды! У того, кто пришёл, есть и обратный путь! У Великого хана нет обратного пути! Он не слушает голос разума…
– Тебя бы он послушал…
– Да, он слушал меня, когда долго и тяжело решался на битву с Мамаем, зная, что у того достаточно сил, чтобы биться на равных!… Но как только речь заходила о походе на Русь, он становился глух к моим речам. И в наказание он не дал нам город русов на разграбление, и мы идём в замыкании войска! Вот чего я добился своими предостережениями Великому хану! И закончим на этом!
Едигей легонько щёлкнул нагайкой по бедру коня, и тот пошёл быстрее, отрываясь от коня Тимура.
Худай – сотник головной сотни вдруг привстал в стременах, почувствовав опасность… Он внимательно вглядывался в редкий подлесок справа от дороги, но там не шевелилась ни одна ветка. Слева он не ожидал нападения, поскольку там простиралось неохватное глазом поле, густо поросшее бурьяном и редким кустарником…
Вскрикнул рядом десятник и стал валиться с коня, судорожно цепляясь за конскую гриву… Знакомый свист, тихий шлепок в мягкое, и Худай увидел вонзившуюся в бедро стрелу, ещё не почувствовав боли… Нукеры закрутились вокруг сотника, пытаясь закрыть его от стрел, которые летели, казалось, со всех сторон. Скользкой холодной змейкой в душу пополз страх. Он видел, как валились с коней пробитые стрелами нукеры… Худай хотел дать команду уходить на рысях с этого гибельного места, но в этот момент тяжёлая стрела пробила его горло насквозь. Он умер, не увидев в лицо ни одного руса…