Бери, если сможешь
Шрифт:
Я дико пьян.
«Так само случилось вдруг, что слова сорвались с губ, закружило голову хмельную…» Кто-то снова заказал «Фристайл».
И мне вдруг захотелось есть. Так сильно захотелось есть. И ещё жить. Но её строгий взгляд остужает мой пыл. Но на рёбрышки в фирменном соусе я всё равно набрасываюсь, запивая клюквенным морсом.
– Ты не против?
– Ты про мою квартиру или мой ужин?
– Я про всё.
Она демонстративно накладывает рёбра и себе из общего блюда. И обильно поливает соусом. Выпивает бокал вина.
Опустошив тарелку, мы молча сверлим друг друга взглядом. Я зову официанта, чтобы нам принесли счёт.
– Виталик перекинул мне деньги на телефон, - осторожно сообщает она.
– Оставь себе.
– Два упрямых барана.
– Я не спорю. Тебе видней.
Выходя из ресторана, понимаю, что Никитенко и след простыл. Вызываю такси. Она ёжится в тонком пальто от ветра. Я решаюсь. И прижимаю к себе. Она льнёт свою голову к моему плечу. Чувствую, как от неё уходит напряжение.
В такси я еду спереди. Чтобы остыть и подумать. Слишком многое сегодня поставлено на карту.
Она открывает подъездную дверь, а я интересуюсь:
– Юпитер вечером гулял?
– Да, - коротко и снова нервно отвечает она.
Подходя к квартире, мы оба уже на взводе. Всё это напоминает нам неприятные события давних лет.
В прихожей Юпитер скачет и пытается лизнуть в лицо, пока мы разуваемся. Я забираю пальто из её рук, стараясь не касаться. Сегодня ничего не будет. Не хочу вновь допустить ошибку.
– Чай? – она по-прежнему немногословна.
– Спасибо. Я не хочу. Могу тебе составить компанию.
– А что ты хочешь? – я знаю, что теперь она провоцирует меня.
– Спать.
Она берёт на руки Юпитера.
– Юрий же считает, что мы должны поговорить.
– Я тоже так считаю. Но мы один раз уже поговорили на пьяную голову. Поэтому больше таких разговоров не будет. Утром. Всё утром. Тебе завтра надо дежурить?
– Нет.
– Вот и прекрасно. Идём спать.
Я подхожу и обнимаю её за талию.
– Покажешь, где можно прилечь?
Мы проходим в гостиную. Она собирается расстелить диван.
– Можно в твоей комнате на кровати?
– Хорошо. Я тут лягу.
– Нет. Ты не поняла. Можно с тобой? Обещаю руки не распускать сегодня.
Она пожимает плечами и выходит. Я иду за ней. Она расстилает кровать и снова выходит. Я, не думая, раздеваюсь и залажу под одеяло. Голова начинает кружиться от её запаха и воспоминаний. И снова непонятное отчаяние захватывает сознание. Но я гоню его прочь.
Слышу, как перестаёт шуметь вода в душе. Слышу её шаги. И тишина. Не придёт? Нет, слышу рядом шорох. Глаза не открываю, чтобы не смутить её. Ложится тихо и накрывается одеялом. Между нами большое расстояние. Я протягиваю руку и тащу её к себе. Она прижимается спиной и кладёт мою руку к себе на прохладное бедро. Чтоб согреться. Раньше она так часто делала.
Всё. Я впервые за сутки спокойно погружаюсь в сон. Нет, впервые за четыре года. Тишина полная, только
Ну что опять? Это что такое? Она подтягивает руку на талию и успокаивающе гладит. Я понял, это Юпитер запрыгнул в ногах кровати и крутится, чтобы поудобнее устроиться возле нас.
Глава 25
Как же не хочется просыпаться. Юпитер мою ногу совсем отлежал. Какой-то он очень тяжёлый сегодня. Надо вставать, вести его на прогулку.
И тут я резко сажусь на кровати. Вчерашний вечер и его события мигом всплывают воспоминаниями в моей голове. Мамочки, Клим спит рядом со мной. И это его нога принудила мою ногу занеметь.
Он открывает один глаз.
– Доброе утро, рыженькая.
Я фыркаю в ответ. А он властно притягивает к своим губам и целует, откидывая меня снова на подушки. Я пытаюсь сопротивляться. Хочу выдвинуть аргумент, что Юпитер страдает и должен выйти на улицу.
– Ты обещал руки не распускать, - не понимаю зачем это мне, но начинаю ломаться.
– Вчера. Вчера обещал, и вчера обещание сдержал.
Нашему новому поцелую мешает телефонный звонок.
– Да, Юра.
Я пытаюсь восстановить дыхание, а Клим откидывается рядом со мной на подушку и кладёт свою горячую ладонь на мой голый живот, потому что майка задралась, пока мы целовались. Низ живота окатывает сильной волной, и я решаю выбираться, потому что рискую задержаться, а Юпитер уже ходит туда-сюда вокруг кровати.
– Пойдём, мой мальчик. Иди сюда, - подхватываю его на руки, оборачиваюсь, ловлю его ласковый взгляд и выхожу из комнаты.
Сегодня за ночь очень сильно подморозило. В ледяных лужах заискрило утреннее солнце, а воздух стал таким прозрачным, что даже унылые, почти голые деревья преобразились и заиграли поздними осенними красками. Порыв ветра неожиданно сносит меня с бардюра возле подъезда. И я, наконец, отчётливо понимаю, что моя жизнь снова делает поворот.
Я глубоко вдыхаю. И стою, как во сне. В моей квартире сейчас находится человек, от теплоты души которого я просто таю. Я невольно улыбаюсь, глядя на собаку. Юпитер как будто знает, что теперь ему будет доставаться любви вдвое больше. И, видимо, поэтому он, практически ошалевший, накручивает круги вокруг меня и кустов.
Сейчас я поднимусь в мою квартиру. И… Воображение подсказывает разные варианты событий, но я не хочу думать, не хочу мечтать. Я спешу жить. Хватаю при очередном врезании в мою ногу Юпитера и нетерпеливо возвращаюсь домой.
Едва я открыла входную дверь, как мне в нос ударил аромат крепкого кофе. Клим выходит мне навстречу. На нём повязка из полотенца ниже пояса, мокрые зачёсанные назад волосы и крупные невысохшие капли на груди. Он улыбается мне и берёт из моих рук Юпитера.
– Иди, умывайся, и будем завтракать.