Берия. Лучший менеджер XX века.
Шрифт:
С объединением НКВД и НКГБ после ее начала вопросы разведки вновь вошли в сферу ответственности Берии. Немцы были на подступах к Москве, но поток разведывательной информации не прекращался и тогда, когда Берии было не очень-то до него. Так, записка начальника 4-го спецотдела (Особое техническое бюро) НКВД СССР В.Кравченко наркому Л.П. Берии о работах по использованию атомной энергии в военных целях за рубежом и необходимости организации этой работы в СССР датирована 10 октября 1941 года.
Она начиналась так:
«Присланные из Англии сов. секретные материалы Британского правительства, касающиеся работ английских ученых в области использования
Судя по этим материалам, в Англии уделяется большое внимание проблеме использования атомной энергии урана для военных целей…»
И уже тогда Кравченко предлагал «создать при ГКО СССР специальную комиссию из числа крупных ученых СССР… которой поручить представить соображения о возможности проведения в СССР работ по использованию атомной энергии для военных целей».
Однако официальное письмо НКВД СССР в ГКО на имя Сталина и Молотова № 1720/б Берия отправил лишь 6 октября 1942 года — почти через год после подготовки первого проекта письма на основе записки Кравченко.
Некоторое запоздание информации Берии по сравнению с датой принятия Постановления ГКО (28 сентября 1942 года) о возобновлении работ по урану существенным признать нельзя. Постановление ГКО было обусловлено пониманием проблемы советскими физиками, а письмо Берии — информацией о понимании проблемы зарубежными физиками. Причем Берия дал поручение провести «внутреннюю» экспертизу разведывательных материалов силами специалистов НКВД, что было не лишним. Материалы могли быть дезинформационными (скажем, академик Капица их оценил бы, весьма вероятно, именно так), и перед докладом Сталину надо было все аккуратно взвесить.
К письму Берии прилагалась высокоинформативная справка 1-го управления НКВД СССР «Использование урана как источника энергии и как взрывчатого вещества». И далее полученные из наркомата Берии разведматериалы по поручению Молотова анализировал Курчатов. 27 ноября 1942 года в заключении своей докладной записки на имя Молотова он писал:
«1. В исследованиях проблемы урана советская наука значительно отстала от науки Англии и Америки и располагает в данное время несравненно меньшей материальной базой для производства экспериментальных работ.
6. Для руководства этой сложной и громадной трудности задачей представляется необходимым учредить при ГКО Союза ССР под Вашим председательством специальный комитет…»
Тогда же впервые на высшем государственном уровне возникли фамилии профессоров Алиханова, Харитона, Зельдовича, Кикоина, Александрова и Шальникова…
На следующий день, 28 ноября, Молотов адресовал записку Курчатова Сталину. «Цепная реакция» государственной работы по урановой проблеме началась, хотя до учреждения предлагавшегося Курчатовым уже тогда Специального комитета должно было пройти почти три года.
В 1943 году из НКВД был выделен НКГБ, и Берия от оперативной информации по атомным делам временно отходит… Дело тем не менее продвигалось — хотя и ни шатко ни валко. В 1943–1944 годах темп поступления разведывательных материалов из-за кордона был, пожалуй, даже более быстрым, чем наши собственные работы по урановой тематике.
Заведующий лабораторией № 2 профессор Курчатов писал отзывы на разведывательные материалы, писал докладные записки Первухину, но до прорывных действий было далеко, и причиной было, думаю, не только военное время. Просто этой проблемой занимались пока управленцы, хотя и опытные (тот же Первухин), но до уровня проблемы не дотягивающие. И на излете 1943 года, 22 декабря,
Да, проблема все еще ждала своего Управленца… А события в мире развивались, и грозное начало атомной эры было уже близко.
8 августа 1945 года Советский Союз во исполнение принятых перед союзниками обязательств объявил войну Японии. Того же 8 августа США сбросили атомную бомбу на Хиросиму, а на следующий день — на Нагасаки.
2 сентября 1945 года представители японского верховного командования на борту американского линкора «Миссури» подписали акт о безоговорочной капитуляции.
За девяносто один год до этого, в 1854 году, коммодор Перри под жерлами корабельных орудий «вскрыл» Японию, пребывавшую почти триста лет в самоизоляции. Перри был первым янки, продиктовавшим японцам «волю белого человека». А теперь уже генерал Макартур распорядился доставить на «Миссури» флагманский флаг Перри, и, помещенный в стеклянную витрину и установленный на видном месте, этот флаг вновь указывал Японии ее место. Янки любят символику, которая связана с приятными для них воспоминаниями.
Через два дня, 4 сентября 1945 года, был упразднен Государственный Комитет Обороны. 29 декабря 1945 года Берия Указом Президиума ВС СССР был освобожден от обязанностей наркома внутренних дел СССР. 10 января 1946 года он и новый нарком Круглов подписали акт приема-сдачи дел по наркомату, а 15 января в газете «Известия» в разделе «Хроника» появилось несколько строчек:
«Президиум Верховного Совета СССР удовлетворил просьбу заместителя Председателя СНК СССР т. Л.П. Берия об освобождении его от обязанностей Наркома внутренних дел СССР ввиду перегруженности его другой центральной работой. Народным комиссаром внутренних дел СССР назначен т. С.Н. Круглов».
О сути другой «центральной работы» ничего не сообщалось, да и не могло быть ничего сообщено, потому что Постановление ГОКО от 20 августа 1945 года № 9887сс/оп «О Специальном комитете при ГОКО» имело гриф «Совершенно секретно (Особая папка)». И этим постановлением создавался Специальный комитет с чрезвычайными полномочиями для решения любых проблем «Уранового проекта».
В его состав входили: Л.П. Берия — председатель; Г.М. Маленков — секретарь ЦК КПСС; Н.А. Вознесенский — председатель Госплана СССР; Б.Л. Ванников — нарком боеприпасов; А.П. Завенягин — заместитель наркома внутренних дел, начальник 9-го управления НКВД; И.В. Курчатов — заведующий лабораторией № 2 АН СССР, академик, научный руководитель проблемы; П.Л. Капица — академик, директор Института физических проблем АН СССР; М.А. Махнев — секретарь Специального комитета;. М.Г. Первухин — нарком химической промышленности СССР.
Молотов, как видим, не фигурировал здесь ни в каком качестве. Да и в каком качестве он мог бы фигурировать здесь деловым образом?
Для «непосредственного руководства научно-исследовательскими, проектными, конструкторскими организациями и промышленными предприятиями по использованию внутриатомной энергии урана и производству атомных бомб» организовывалось Первое главное управление при СНК СССР, подчиненное Спецкомитету. Начальником ПГУ стал Ванников, освобождавшийся от обязанностей наркома боеприпасов, а его заместителями: А.П. Завенягин (первый заместитель), Н.А. Борисов (от Госплана СССР), П.Я. Мешик (обеспечение режима секретности), П.Я. Антропов (разведка и разработка залежей урановых руд) и А.Г. Касаткин (заместитель наркома химической промышленности).