Беркут
Шрифт:
— Это может быть монстр? Или мы имеем дело с предателем?
— Мы склоняемся к тому, что Роем сейчас управляет бола. Действия слишком скоординированы, чтобы думать о руководстве монстра, — по Вуннару было тяжело понять, уверен он в своих словах, или нет.
— Надеюсь, в этот раз вы меня не подведете. Не мне напоминать вам всем, что от наших действий и решений зависит судьба Империи.
Эйлунд отлично понимал: многие среди его подчиненных старше монарха, даже не на несколько лет, а кратно. Однако именно он руководит, он утвердил их должности… И потому ощущал глубокий укол вины за сложившуюся ситуацию.
Император собрался с силами. Он успеет пострадать потом. Сейчас зовет долг.
— Итак. Первое: немедленно подготовьте алхимические продукты для убийства насекомых. Чем безвреднее для бола — тем лучше. Второе: как только появится запас на день вперед, немедленно оповестите население. Приказ о введении режима чрезвычайной готовности я подпишу на будущее. Третье: допросить всех из этой странной компании, перерыть здание вверх дном — таких случайностей не бывает. Пусть мы не нашли ничего при прошлом обыске, на сей раз не упускайте даже тени подозрительности, — владыка был полон мрачной решимости, и несмотря на то, что еще недавно он гневался на своих подданных, те переняли его настрой, — Четвертое: немедленно проведите инвентаризацию сокровищницы. Мне нужен весь арсенал того, что мы можем использовать в борьбе против Роя.
Императорская сокровищница укрывала за надежными дверями не только золото государства. Там же находились все те предметы, значение которых для страны невозможно недооценить. Единственный оставшийся магический рупор — работающий не на силе Домена Хаоса, как все подобные артефакты до Первой Ночи, но на силе Порядка. Посох самого Прародителя Конца, Варнока Занхир, — созданный им еще в Эпоху Порядка, но дающий могучую связь со своим Доменом даже без магии. Фолианты, свитки с единоразовыми заклятьями на различных рунических языках, мощнейшие зелья, сохраннные и по сей день, и многое-многое другое. Все было неприкосновенным запасом защитных, атакующих, поддерживающих и прочих возможных средств. Конечно, их не раз использовали в течение Эпохи Конца, и потратили не один бесценный реликт прошлого. Однако в темнейший час нельзя жалеть сил и запасов на защиту города.
— И еще, также…
Эйлунд замолчал резко и внезапно, заставив нескольких министров слегка заволноваться. С каждым мгновением он сам становился более беспокойным. Радость осознания на его лице сменилась непониманием и ужасом.
— Ваше величество, в чем?.. — министр Фейне первым отреагировал, опасаясь, что монарх в итоге заработал себе проблемы со здоровьем большие, чем мог бы.
— Тысяча лет! Десять веков! Почему я не понял раньше?.. — он провел рукой по своим волосам и сжал их в кулак, а затем выдохнул, разжимая ладонь и поднял голову, — Эпоха Конца близится к завершению.
Это заявление заставило всех в зале всполошиться. Сперва гомон был недовольный, сомневающийся — затем сменился одобрительным и удивленным. А под конец стал перерастать в испуганный шум.
— Тишина! — властный голос императора заполнил помещение, заставляя всех бола, от проживших пару десятков лет, до имеющих многовековой опыт, замолчать, — Министр Бирьи, поднимите пророчество Ласаана Безумного, сравните хронику и в скорейшем времени дайте точную дату.
В ответ древний старик,
— Министр Эованор — это осознание не должно прийти к гражданам Велана. На наше счастье мой предок забыт и презираем, поэтому просто так никто не будет читать его пророчества… И все же убедитесь, что ни один источник информации не дает доступа к этому знанию, проконсультируйтесь с министром Бирьи, — Вуннар утвердительно кивнул, но не спешил покидать зал заседаний.
— Министр Этили, по поводу Роя я уже все сказал. Совершите расчет и дайте мне знать, сколько боеприпасов Вы можете подготовить, чтобы не уйти в глубокий недостаток впоследствии. Список артефактов из сокровищницы на Вас, составьте в порядке убывания боевой полезности, но подчеркните особенные, вроде рупора, — эльф поклонился монарху и вышел из зала.
— И для всех: несмотря на то, что Доменов на другие Эпохи не осталось, это не повод сдаваться. Не пускайте в сердца страх, и он не взрастит слабость. Мы — оплот силы и стабильности Империи. Сквозь все преграды мы должны смотреть в будущее, каким бы оно ни было туманным, и строить дорогу к нему, даже не разбирая пути.
Речь императора не воодушевила его ближайшее окружение, но как минимум позволила не пасть духом.
Так, в середине месяца гравиль увядания лета указом Его Величества императора Эйлунда Стратвара введено положение чрезвычайной готовности на основании проникновения в город опасного монстра.
*Позднее, в здании «Остин и компания»*
— Что ж, они все-таки догадались… — Дебра бросала на улицу злобные взгляды, слушая голос глашатая из кабинета своей бывшей помощницы. Совсем недавно там устроили масштабный обыск — как только гвардейцы вошли, они перерыли вверх дном каждый закуток и допросили всех сотрудников. В ходе бесед, на которых присутствовал знаменитый своим искусством распознавать ложь судья Нарак Сат, были задержаны трое бола. Все — подчиненные Дебры в той или иной степени.
Самой большой утратой оказалась потеря управляющей предприятием. Благо, свою записную «книжку» она успела уничтожить взрывным зельем, стоило понять, что скоро возьмутся и за нее.
Паучиха видела, как дрожит каждая ниточка сплетенной тяжелым трудом преступной сети. Она была недальновидна, пользуясь при устранении противников и выведении из строя владельцев еды мощными ядами с заметными эффектами. Ее спасало до сих пор лишь то, что Рой предложил поменять яд на простое снотворное, вызывающее в том числе провал в памяти. Теперь же, когда присутствие монстра раскрыто, все пошло наперекосяк.
Покинув помещение через черный ход, Дебра отправилась в подконтрольную ей теплицу. Защищать «Остин и компания» уже нет никакого смысла — при обыске гвардейцы взломали дверь в секретную комнату и обнаружили связного Роя. Теперь причастность предприятия к происходящему в городе была очевидной, и приходилось все больше и больше осторожничать, чтобы не попасться в лапы стражи.
В своем кабинете, закрытом на ключ и заполненном различными документами — написанными на коже, как и всегда — Дебра снова надела на себя «очки». Изображение было мутным, смазанным, и даже при должных желании и фантазии сказать, что на нем видно, попросту невозможно.