Беркутов-Туманный. Икона Стиля
Шрифт:
Я скрипнул зубами, но пообещать, что будут ей и штаны, и чулочки, не успел:
— Кстати, девки работали, как атомные часы. Хотя пребывали вне себя от ярости. Более того, фантастически быстро встроили меня в свои тактические схемы, после ранения стали прикрывать по новому алгоритму, два раза очень приятно удивили на редкость алогичными, но действенными решениями и, в конечном итоге, задавили лже-Потемкина, как «Носорог» — рваный башмак!
— Покажешь? В смысле, дома… — спросил я, пошевелил ногами, пришел к выводу, что смогу встать, и сначала облегчил свою тушку подпоркой, а потом ею же поднял в вертикальное положение. Услышав ожидаемый ответ Дайны, через силу открыл слезящиеся
— Да, порезвились мы на славу… — хихикнул БИУС, оценив выражение моего лица. А потом проследил за последним взглядом и посерьезнел: — Нога в порядке. Вернее, будет. Через девяносто две секунды. А кортеж спецотдела подкатит к КПП не раньше, чем через двести шестьдесят. В общем, за меня можешь не беспокоиться. Да и за своих девчат, собственно, тоже: правильная легенда давно готова, озвучивать ее генералу, мчащемуся сюда на всех парах, будет твоя супруга, а ребенку поручено злобствовать и требовать крови…
…Ксения Станиславовна вернула адвоката в сознание только после того, как стабилизировала его состояние и накачала успокоительными. Следователь спецотдела, упавший нам на хвост, в это время «отдыхал» в коридоре, поэтому первым в поле зрения Фридмана, полулежащего на кровати, возник я, дал возможность оглядеться и хоть немного прийти в себя, приподнял часть кровати под его спиной еще немного и начал издалека:
— Лев Абрамович, наш визит в Следственный Комитет закончился не по плану: личность, встретившая нас в допросной, оказалась «личиной» экстра-класса с многолетней предысторией, система кондиционирования помещения была 'заря— …
— Как я понимаю, мы находимся в вашей клинике, верно? — спросил он, не став дослушивать вступление.
Я утвердительно кивнул.
— Нас вытащили ваши напарницы?
Я кивнул снова.
— Надеюсь, они живы и здоровы?
Я кивнул в третий раз.
— А я как-то пострадал из-за того, что не удержал защитный покров?
— Из-за того, что он не выдержал попадания площадного умения третьего ранга.
— И сильно зацепило?
— Прилично… — честно ответил я. — Но к концу месяца вы гарантированно вернетесь в прежнюю форму.
Он потемнел взглядом, попробовал пошевелиться, понял, что не может, и достаточно спокойно попросил озвучить точный диагноз. Пока вдумывался в монолог Ксении Станиславовны, играл желваками. Потом снова поймал мой взгляд, извинился за то, что перебил, заявил, что хотел бы услышать как можно более подробный рассказ о наших «злоключениях», и превратился в слух. А после того, как я закончил, криво усмехнулся:
— Игнат Данилович, скажите, пожалуйста, а сколько времени длился бой между вашими напарницами и типом под «личиной»?
— Вроде как почти полторы минуты — меня откачали после того, как все закончилось.
— Раз меня зацепило площадным умением третьего ранга, значит, тот тип под «личиной» являлся Боярином, верно?
— Верно… — подтвердил я, и адвокат как-то странно хмыкнул:
— Полторы минуты боя с Боярином в сравнительно небольшой комнатке, изначально рассчитанной на попытки побегов высокоранговых Одаренных — это ужас… сам по себе. А в комплекте с диагнозом, только что озвученным
— Они сделали то, что должно… — твердо сказал я. — Поэтому-то мне и в голову не пришло заострять на этом внимание.
Фридман прищурился, спросил, в какую сумму обойдется его исцеление, выслушал мой ответ, кивнул своим мыслям и перевел взгляд на целительницу:
— Ксения Станиславовна, скажите, пожалуйста, когда я смогу работать в удаленном режиме и на время покидать клинику в инвалидном кресле?
— Диктовать что-либо помощнику или помощнице разрешу уже завтра днем. Но ограничу время тремя часами в сутки. А покидать клинику сможете с пятницы. И тоже без фанатизма.
— Отлично… — довольно улыбнулся адвокат, снова уставился мне в глаза и озвучил принятое решение: — Я продолжу представлять ваши интересы с завтрашнего дня. Абсолютно бесплатно. И…
— Не пойдет! — ухмыльнулся я. — Десять процентов от вир, которые вы вытрясете у моих недоброжелателей — ваши. И этот пункт сотрудничества не обсуждается.
— Что ж, тогда мы подпишем бессрочный договор. Сразу после того, как мне разрешат шевелить руками.
— Не вопрос… — кивнул я, потом вспомнил про следователя спецотдела, дуреющего в коридоре, и сменил тему беседы: — Но эта санкция будет получена в лучшем случае завтра, а сегодня вам надо уделить несколько минут одному из подчиненных генерала Ляпишева…
…Монолог Дайны про репутационные потери от нашего пребывания в клинике засел в моем сознании, как раскаленный гвоздь, поэтому минут через пятнадцать после отъезда следователя спецотдела я еще раз поблагодарил Ксению Станиславовну за приезд в Следственный Комитет, помощь в моем восстановлении и согласие заняться Львом Абрамовичем, сообщил, что мы отбываем в «Акацию», спустил девчонок в гараж, помог забраться в машину, сел за руль и тронул «Буран» с места. Вопреки моим опасениям, за КПП нас никто не ждал, поэтому я вылетел на ночные улицы и хорошенько понарушал скоростной режим, благодаря чему доехал до жилого комплекса раза в полтора быстрее, чем рассчитывал. Когда загрузились в лифт, Иришка объяснила, как отправлять его на наш этаж, а следующие пару минут весело рассказывала, как трамбовала директора управляющей компании ЖК, убеждая в необходимости снабдить все кабинки терминалами системы контроля доступа. Только я не развеселился. Поэтому, ввалившись в прихожую «главной» квартиры, сгреб обеих девчат и Куклу в объятия и от души расцеловал.
Ольга, как обычно, сочла этот порыв нормальным, «вместилище» Дайны довольно замурлыкало, а Света, весь вечер пребывавшая не в настроении, дало волю своим чувствам:
— Мы — семья, Игнат. Поэтому я хочу крови твари, которая тебя заказала!
— Сам такой… — хмуро буркнул я и собрался, было, предложить часик порасслабляться в джакузи, но в этот момент ожил вроде как выключенный телефон, а БИУС заставил обратить на него внимание. Вот я и обратил — достал трубку из кармана, кинул взгляд на экран, принял вызов и поздоровался: — Доброй ночи, Вить. Что хотел?