Беркутов-Туманный. Икона Стиля

Горъ Василий

помогла закрепить ордена, выдала все нужные аксессуары, лично побрызгала одеколоном и… отправила дожидаться их-любимых в гостиной!!!

Я повалял дурака еще немного, а потом ушел. Чтобы не мешать девчатам наводить красоту. Да, поскучал еще какое-то время. Но оно того стоило: мои дамы, по очереди вплывшие в гостиную ровно без десяти

шесть, выглядели настолько сногсшибательно, что я начал терроризировать Куклу вопросами только минут через пять:

— Ири-и-иш, я тут как следует пощупал свой костюм, выпал в осадок от качества выделки кожи и захотел выяснить, как сильно просела ее защита.

— Если судить по энергопотреблению раскройного лазера, то на двадцать два процента. Но это непринципиально: от заброневых контузионных травм и ударов артефактными заточками с зачарованием от второго ранга эта кожа не спасла бы даже до обработки, зато атаки точечными магическими умениями по третий ранг включительно держит за милую душу!

— Здорово! А в твоей артефактной фурнитуре есть отвод глаз?

— Есть, конечно. Одно плохо — он запитан на накопитель, и для активации требуется сломать пуговицу. Пуговиц, как ты видишь, на мне немного, так что за один выход в свет я могу стать невидимой всего четыре раза. Впрочем, это ровно на четыре больше, чем без них, и я довольна до невозможности.

— Ну да, для тебя, простушки, возможность в любой момент спрятаться под аналогом пелены теневика – свет в окошке… — согласно кивнул я и задал третий вопрос: — А ты специально убрала фактуру змеиной чешуи с большей части моего костюма?

— На самом деле она то появляется, то исчезает… — ухмыльнулась Кукла. — В зависимости от и яркости света, температуры воздуха, плотности твоей ауры и чего-то еще: Соня нашла описание такого эффекта в светских хрониках прошлого века, а я нарыла технологию и озадачила Валерия Константиновича.

— А почему этого эффекта не видно на вашем шмотье?

— Он считался статусным, и старшее поколение об этом помнит…

— … так что во время нашего первого серьезного выхода в свет бесить страдальцев настолько сильно будешь только ты… — хохотнула младшенькая, а старшая демонстративно постучала по своим часам и заявила, что нам пора.

Пока шли к лифту, активировали жар. А через пару минут, поднявшись в салон «Орлана», снова сбросили. Кукла сходу умотала в пилотскую кабину. Причем не одна, а прихватив с собой Свету. Ну, а мы с Ольгой аккуратно опустились в кресла, чем-то понравившиеся еще в среду, подождали, пока они адаптируются под наши тушки, «вырастили» подлокотники и переглянулись.

— Машина фантастически интересная. Но в «Стихии» и «Стрибоге» мне почему-то уютнее… — призналась она. — Я по ним соскучилась. И жду весны, чтобы продолжить тренировки на автодроме.

— А как же «Монстр»? Все, забыт?

— Не-не-не: я собираюсь укротить и его… О, че-е-ерт!!!

Ага, Ира подняла машину

в воздух в экстремальном режиме и, заложив сумасшедший вираж, «выстрелила» ею в направлении поместья Максаковых. Иллюминаторы показывали реальную картинку, поэтому мы одновременно повернулись к ним и какое-то время любовались Новомосковском с высоты птичьего полета. Увы, в какой-то момент Дайна напомнила о необходимости сообщить Арсению Никифоровичу расчетное время прилета, и я нехотя взялся за телефон.

Максаков-старший ответил с первого же гудка, выслушал мой монолог и весело хохотнул:

— Добрый вечер, Игнат Данилович. Вы позвонили вовремя: еще две-три минуты — и Лиза протерла бы носом оконное стекло. А за ним, между прочим, сорокаградусный мороз!

— Это мелочи. Главное, чтобы она не вылезла из салона машины до того, как Ирина Сергеевна заглушит двигатели. А то заработает обморожение даже под жаром.

— Слышит. Обещает не дурить. И я ей почему-то верю…

…Злобная мелочь выбралась из лимузина в стиле примерной девочки, изобразила красивейший книксен и, правильно истолковав шевеление моей руки, в четыре рывка переместилась к двери-трапу. Ну, а я подождал, пока Арсений Никифорович оклемается от шока, вызванного лицезрением моего иконостаса, пожал протянутую руку, еще раз предупредил, что верну домой его внучку только в воскресенье вечером, и откланялся. Так что в салон мультикоптера вошел через считанные мгновения и услышал самый конец монолога Максаковой:

— … удавятся от зависти и попытаются хоть к чему-нибудь придраться! Но высказывать свое мнение вам в лицо побоятся, поэтому начнут злословить.

— Плевать… — равнодушно пожала плечами моя благоверная. — Будут себя плохо вести — получат по рогам. Нет — мы их даже не заметим. Ибо летим во дворец только для того, чтобы поздравить Людмилу Евгеньевну.

Тут девочка повернулась ко мне, оглядела с головы до ног при хорошем освещении и язвительно ухмыльнулась:

— Определенно, вы знаете толк в утонченных издевательствах!

— А чуть подробнее можно? — полюбопытствовал я, усаживаясь в свое кресло и кивая внутренней камере.

Злобная мелочь ухмыльнулась еще язвительнее:

— Запросто! Одежда из кожи высокорангового зверья защищает только от точечных ударов магией в корпус, руки и ноги, а от площадных атак, ударов артефактными ножами и выстрелов из снайперских винтовок — нет. Вы знаете это в разы лучше меня, а значит, «перевели» кожу змеи первого Кошмарного ранга, считающуюся бесценной, на эти вещи только для того, чтобы от души уязвить аристократов-горожан, надувающих щеки по поводу и без. Более того, нашли идеальный способ заставить их страдать не час-другой, а долгие годы. Ведь никто, кроме вас и ваших напарниц, не в состоянии охотиться на зверье такого уровня, а подобная одежда нигде не продается. Поэтому перед каждым мероприятием высшего света вся завистливая часть нашего дворянства будет сходить с ума от бессильной злости!