Берлин - Париж: игра на вылет
Шрифт:
Правда, стоически парились вокруг не одни бедные парнишки. Дресс-код мужского костюма в имперской Германии тяготел к «мундирности» с глухим воротником-стойкой. И, в отличие от дам, ни широкополых шляпок, ни зонтиков от солнца, ни тем паче вееров, представителям сильного пола в присутственных местах не полагалось.
Военные, железнодорожники, машинисты, проводники, полицейские, контролеры и многочисленные носильщики, сверкая начищенными до блеска пуговицами и бляхами, поскрипывая кожей ремней и портупей, изредка украдкой смахивали предательскую влагу с висков или кончика носа. Не теряя при этом многозначительной серьезности лиц, как и положено добропорядочным
Но и сказать, что представительницам прекрасной половины окружавшего Василия и его спутников пестрого общества было легче, язык не поворачивался категорически. Туго зашнурованные корсеты, длинные рукавчики и двойные юбки «в пол», едва ли делали их существование в тридцатиградусный зной более комфортным…
Не обремененные объемным багажом, окруженные шумным потоком приехавших и встретивших, они уже подходили по платформе к тендеру паровоза, тянувшего их состав, когда Василий внезапно почувствовал на себе чей-то внимательный, цепкий взгляд.
«Упс… Этого еще не хватало. Но кто-то тут есть по нашу душу…»
Условный знак заставил его спутников мгновенно подобраться и буквально за пару-тройку шагов принять разомкнутый предбоевой порядок, позволяющий каждому иметь максимально возможный сектор для наблюдения, ведения огня и прикрытия друг друга. Квантунская «учебка» Балка, часть тактических приемов из программы которой вошла и в инструкцию для опергрупп, работающих «под прикрытием» за рубежом, нарабатывала у офицеров прекрасные рефлексы.
По счастью, наихудшего, а именно - рукопашного общения с прелюдией в форме целевой стрельбы из короткостволов в перекатах по представителям конкурирующей организации среди гражданских, не стряслось. В толпе встречающих Балк безошибочно вычленил знакомое лицо с тонкой улыбкой сдержанной радости на губах.
«Интересно девки пляшут. Если Председатель послал Максимова перехватить нас на берлинской пересадке, значит в Конторе для меня появились новости или вводные, не терпящие и трех суток отсрочки. Похоже, мы начинаем становиться пожарной командой. Что там у них на этот раз приключилось? Азеф? Гапон? Японские рецидивисты? Или что-нибудь похлеще, вроде очередного фортеля дядюшек бедолаги Ники? Как чудненько! А один наивный балбес с зашкалившим спермотоксикозом раскатил было губищу по поводу Верунчика в пятницу вечером».
– Отбой тревоги. Наши. Смотрим правее. Видим: Макс…
***
На взгляд Балка, с одной стороны, ситуация, в которой они с Зубатовым начинали формировать структуры ИССП, включая любимое детище Василия - первое в своем роде для настоящего времени разведывательно-диверсионное подразделение «в штатском», была неизмеримо проще его реалий конца 20-го – начала 21-го века. В здешнем «краю непуганных бубуинов» не только отсутствовали электронные базы персональных данных, визы или именные проездные документы. Здесь и паспорт-то при пересечении границ большинства европейских стран не требовали! Франция, Германия, Испания и Италия еще в 70-х годах прошлого века отменили пограничный паспортный контроль: сеть железных дорог неудержимо разросталась, народа стало ездить много, и пограничные чиновники банально перестали справляться с такой хлопотной обязанностью.
И главное: здесь даже у великих держав толковых спецслужб с разведывательными и контрразведывательными органами пока не существовало вовсе, или таковые пребывали в эмбриональном состоянии. И лишь интеллектуальный мерзавец
Но, с другой стороны, на пути его и Председателя замыслов громоздились дичайшие технические проблемы. Со своевременной передачей информации, к примеру. Здесь тебе ни интернета, ни мобильной и спутниковой связи, ни даже чемоданчика «радистки Кэт». Максимум удовольствия: линейные телеграфные станции, до которых вовремя добраться - отдельная тема, а делать это предстояло регулярно. Короче: «Морзянка, сэр…»
Между прочим, в работе боевой группы в чужой стране главное – это даже не точное выполнение возложенной на нее задачи и отход «не наследив». Главное, чтобы в Центре, в случае «облома», понимали: когда, где и по каким причинам миссия провалена, а группа, или ее часть, уничтожена противником. Как в связи с этим выразился Зубатов: «У нас нет интереса дважды наступать на одни и те же грабли. Подобное развлечение - для особо одаренных клинических идиотов».
Вот почему Председатель категорически настоял на обязательных кодированных «квитанциях» с телеграфа по маршруту «командировки». В Конторе должны точно знать: где их люди находятся, куда и когда прибудут на очередном ее этапе. Так что сам факт появления Максимова на берлинском вокзале Василия сильно не удивил.
Кстати, дело тут было не столько в «плановых показателях эффективности работы» или понятном лозунге «своих не бросаем». Дело было в проклятой экономике, несмотря на то, что все финансовые потребности Конторы до сих пор удовлетворялись в полном объеме. Но это - сегодня, поскольку сам царь-батюшка кровно заинтересован в высокой эффективности работы его опричников, а в верхнем ящике его письменного стола, рядом с томиками Макиавелли и Карлейля, прижился изданный в Лондоне цитатник Сунь Цзы.
«…Знание противника наперед невозможно получить от богов и путем вычислений.
Знание положения противника можно получить только от людей. Поэтому для армии нет ничего более важного, чем ее шпионы. Нет больших наград - чем для шпионов. Нет дел более секретных, чем дела шпионские. Не обладая совершенным знанием, ты не сможешь пользоваться шпионами. Не обладая гуманностью и справедливостью, ты не сможешь применять шпионов. Не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Поэтому только просвещенные государи и мудрые полководцы способны делать своими шпионами людей высокого ума. И с их помощью они непременно совершают великие дела. Пользование шпионами - самое существенное на войне. Именно они - та главная опора, полагаясь на которую действует армия…»
Но это - сегодня. А как-то оно будет завтра? Кто знает? Постоянны только временно вбитые гвозди…
Подготовка разведчика-диверсанта, действующего за рубежом в формально пока еще мирное время, стоит подороже любого навороченного «Роллс-Ройса» и требует далеко не двух-трех недель. Каждый такой офицер – это не одноразовый «камикадзе», вроде тех предателей из бывших советских военнопленных, которых Абвер «выпекал» десятками и даже сотнями в годы Великой отечественной для диверсий в нашем оперативном тылу. Он – элитный боец, «штучный товар ручной работы». Хотя и получает перед очередной командировкой под соответствующую подписку ампулу с цианидом, поскольку не имеет права попадать в плен.