Берлинская кровь

Яцкевич Юлия

– Спасибо. У них было мало доказательств.

– Они объясняли все странности вашим нестабильным психологическим состоянием. Как видите, это оказалось весомым аргументом.

– Почему же я в обычной тюрьме, а не на лечении в психиатрической клинике? Такое

дело не провернул бы один человек, даже если он безумен чуть более чем окончательно. Здесь замешаны многие, у них должна быть власть отдавать приказы.

– Вы говорите «они», на кого вы намекаете?

– Вальтер Закс и Фридрих Леманн.

– Понимаю, почему вы обвиняете Закса, однако Леманн кажется здесь совершенно ни при чем.

– У него, как и у Вальтера, был мотив подставить меня.

– Остановитесь, не мое дело выслушивать сейчас обвинения, это запутает дело. Видите ли, Гиммлер серьезно заинтересован вашим делом, да и мой начальник считает его подозрительным. Шансов мало, однако мы подадим дело в суд, и попытаемся убедить судью в вашей невиновности. Дело пересмотрят, возможно, вас выпустят досрочно.

– Это… Вы очень меня обнадежили, господин Венгер. Я готов содействовать.

– Отлично!

Венгер попрощался с ним и Августа увели. Мужчина старался не радоваться заранее, но сам факт того, что его дело не забросили, заставил его преисполниться воинственного настроения. Скоро он покажет, чего стоит. Довольно этих детских игр и притворства. Он стал другим.

***

Личный секретарь Вальтера Закса, Шарлотта Браун уверенно стучала каблуками по коридору до ужаса знакомого ей места. Она снова в гестапо и, будто в пику самому месту, снова ведет себя как можно более вызывающе. Она опаздывала или вовсе не появлялась на рабочем месте,

грубила, хлопала дверьми и впечатывала каблуки в пол с твердостью ненависти, но была невероятно тактична на словах и безукоризненно-внимательна к документам. Шарлотта делала все, чтобы показать, как сильно он ей противен. Однако Вальтер все терпел. Его цель выполнена: Шарлотта с ним. И теперь никакой Август не мог отобрать ее у него. Он наслаждался этим и даже не скрывал своей предвзятости.

Вальтер наблюдал из окон своего кабинета, как Шарлотта неторопливо идет по лестнице, в который раз опаздывая. Рекорд – целых тридцать минут. Вальтер удивился, видимо, девушка решила сегодня разозлить его как можно сильнее. Ей не удастся, Вальтер спокоен, как паук, наблюдающий за сопротивлением своей жертвы. Ей некуда деться. Август уже год сидит в тюрьме, ему не реабилитироваться, лучшим выходом для нее будет сдаться.

Вальтер предвкушал ее ежеутренний ритуал – Шарлотта пролетала коридоры, врывалась в его кабинет, небрежно бросала на стол бумаги и спрашивала примерно так:

– Сегодня как всегда?!

Она дышала мрачной злобой, но Вальтер принимал это, как и другие ее умилительные игры, за страстность натуры. Женщина. С тех пор, как ее перевели, она носит исключительно черные костюмы, вызывающе-яркую помаду и никогда, никогда не улыбается. Вальтер с восторгом смотрел на ее тонкую талию, подчеркнутую брючным ремнем и большие прозрачные глаза.

Шарлотта сильно похудела за этот год. Девушка не справлялась с собой, снова начала принимать лекарства и едва сдерживалась, чтобы не воткнуть довольному Вальтеру карандаш в глаз. Все ему, сволочи, нипочем.

– Доброе утро, – снова ее холодный, как сталь, голос.

– Доброе, Шарлотта Браун, – он оглядел ее.

Конец ознакомительного фрагмента.