Берлинский дневник (Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента)
Шрифт:
Париж, 1 декабря
Мой приятель пытался мне удружить. Вчера в парламенте фашисты устроили большую демонстрацию против Франции, скандируя: "Тунис! Савойя! Ницца! Джибути!" Но здесь на набережной Де-Орсе заявляют, что Даладье ответит "нет". В данный момент достаточно Мюнхена. Вчера вечером через час после моего приезда (наш итальянский самолет едва избежал катастрофы: между Римом и Генуей сломалось шасси, и я до сих пор слегка не в себе) ко мне в отель пришли немецкий беженец и его жена (она бывший профсоюзный деятель и посредственный романист) и заявили, что собираются покончить с собой, бросившись с моста в Сену. Я отвел их в "Пети Риш" и хорошо накормил, они успокоились. Надеюсь, что убедил их не топиться в Сене. Они получили приказ
Бонне, один из главных творцов Мюнхенского договора и зловещая фигура во французской политике, подписал сегодня на набережной Де-Орсе декларацию о "добрососедских отношениях" с Риббентропом - другой зловещей фигурой. Я нахожу, что Париж в какой-то степени оправился от своей пораженческой паники мюнхенской поры. Когда Риббентроп ехал из ворот Де-Орсе по улицам, они были совершенно пустынны. Некоторые члены кабинета и многие руководящие лица отказались прийти на официальные мероприятия, устраиваемые в его честь. С другой стороны, французские почитатели Риббентропа занимают высокое положение в политических, деловых и общественных кругах. В подписанном сегодня соглашении говорится, что обе страны торжественно заявляют, что отныне не существует ни территориальной, ни пограничной проблемы, а в случае возникновения разногласий в будущем они будут проводить консультации. Что за фарс!
Париж, 15 декабря
Сегодня на "Куин Мэри" возвращаются Тэсс с ребенком. На рождественские каникулы отправляемся в Женеву.
Гштаад, Швейцария, 26 декабря
Одно из самых красивых горных местечек, которые я когда-либо видел. И снег так великолепен, что я снова встал на лыжи, впервые после несчастного случая, который произошел со мной шесть лет назад. Здесь толпы богатых англичан и французов, по глупости не обращающих внимания на то положение, в котором оказалась Европа. Прошлой ночью на большом рождественском балу эти весельчаки показались мне такими отвратительными, что мы быстро ушли. Вот это год! Ребенок, аншлюс, чехословацкий кризис и Мюнхен. Как всегда, мы с Тэсс гадаем, где окажемся через год и что нам этот год принесет.
Сегодня прибыли Чемберлен и Галифакс, министр иностранных дел, чтобы утихомирить дуче. На вокзале Чемберлен, ставший еще более похожим на птицу и более самодовольным, чем я видел его в Мюнхене, прогуливался с зонтиком в руке туда-сюда по платформе, кивая пестрой толпе живущих здесь британских граждан, которых Муссолини тайком пригласил поприветствовать его. Муссолини с Чиано, в черной фашистской форме, неторопливо двигались позади двух прибывших смешных английских джентльменов, при этом с лица Муссо не сползала глупая ухмылка. Когда они проходили мимо меня, он шепотом весело беседовал со своим зятем, отпуская остроты. Выглядит он гораздо старше и гораздо вульгарнее, чем обычно, лицо заплывает жиром. Мои местные осведомители рассказывают, что он проявляет большой интерес к некой юной белокурой леди девятнадцати лет, которую он поселил на вилле напротив своей резиденции, а также, что его былые энергичность и деловитость начинают заметно снижаться. Как нам сообщили, Чемберлен был весьма тронут теплыми приветствиями на остановках по пути в Рим. Он что, не знает, как все это организуется?
1939
Женева, 19 января
В последние четыре дня Лига Наций, находившаяся в предсмертной агонии, имела жалкий вид. Сюда прибыли Бонне и Галифакс, чтобы убедиться, что Лига не имеет твердого намерения попридержать победу Франко. Дель Вайо произнес вчера полную достоинства речь перед Советом Лиги. Галифакс, для того чтобы показать свое отношение к Дель Вайо, в середине его речи встал и демонстративно покинул зал. Сегодня вечером я имел длительную беседу с Дель Вайо. Он подавлен, обескуражен, и, хотя он этого и не сказал, я понял, что с Республикой покончено. Франко, со своими итальянскими и немецкими помощниками,
В пятницу утром около шести пятнадцати мне в Женеву позвонил из Рима Кортези и сообщил, что папа скончался. В семь часов две минуты уходил поезд на Милан. Я разбудил Тэсс, и она помогла мне успеть на него. Сегодня, в воскресенье, радиопередача с площади перед собором Святого Петра. Останавливал людей, выходивших из церкви, где тело Пия XI выставлено для торжественного прощания, и брал у них интервью. Так как я не католик и многого не знаю о церкви и Ватикане, хотя и прочитал за этот год бесчисленное количество книг, то большую часть программы попросил провести служителей церкви.
Рим, февраль (без даты)
Сегодня состоялось погребение Пия XI, очень красивая служба, но в соборе Святого Петра было холодно, да еще церемония очень задержалась, кажется, из-за того, что не могли найти припой, чтобы запечатать гроб, перед тем как его опускать в склеп. Послали срочно его достать, но, так как большинство мастерских в Риме было в тот день закрыто, потребовалось какое-то время, чтобы достать его в нужном количестве. Отец Делани, комментировавший для нас службу с вершины одной из колонн, совершил чудо, прекрасно заполнив час или около того, пока охотились за припоем.
Рим, 3 марта
Новым папой стал кардинал Евгенио Пачелли, он был избран вчера, и этот избранник очень популярен везде, наверное, кроме Германии. Нам очень повезло передать эту новость уже через несколько минут после выборов, несмотря на то что днем раньше положение у нас было катастрофическое. Когда я накануне уезжал из Лозанны, у меня был грипп, и к моему приезду в Милан состояние мое настолько ухудшилось, что пришлось отправиться в отель и лечь в постель. Кое-как добрался до поезда, а приехав вчера утром в Рим, совсем вышел из строя. Около полудня из Парижа прибыл Том Гранден, наш парижский корреспондент, человек знающий, но абсолютно не подготовленный для работы на радио, его только что взяли к нам на работу. Но он мне говорит, что я совсем не в себе и инструкции, которые я даю ему в бредовом состоянии, не имеют никакого смысла. Все-таки до него дошло, что я организовал все для эфира с балюстрады собора Святого Петра сегодня во второй половине дня. Он пошел туда, нашел отца Делани, который работал на нас, и как только они начали вещание, через наушники услышали сигнал из Ватикана быть наготове, передали его в Нью-Йорк, там его приняли. Через минуту они уже объявляли имя нового понтифика.
Рим, 9 марта
На то, что осталось от несчастной Чехословакии, надвигается гроза. Д-р Гаха, слабый ничтожный президент, преемник великого Мацарика и компетентного Бенеша, объявил военное положение в Словакии, сместил отца Тисо и распустил кабинет министров Словакии. Но я знаю, что Тисо - ставленник Берлина. Странно, - а может быть, и нет, - что Германия и Италия никогда не давали Чехословакии гарантий, которые они обещали в Мюнхене. Люди из министерства иностранных дел Италии признают, что Лондон и Париж требовали от Гитлера таких гарантий, но Гитлер, по их словам, считает Чехословакию все еще слишком "еврейской, большевистской и демократичной". Я не припоминаю каких-либо оговорок на этот счет в Мюнхене.
Я до сих пор в постели с гриппом, а мне придется здесь остаться до воскресной коронации папы.
Женева, 14 марта
По радио сообщают, что Словакия провозгласила свою "независимость". В нее входит то, что осталось от Чехословакии. Надо ехать в Прагу, но сердце не лежит. Не становлюсь ли я слишком мягкосердечным и слишком сентиментальным для хорошего репортера? Я уже не воспринимаю так болезненно убийства, кровопролитие - за последние четырнадцать лет я немало насмотрелся на все это. Но видеть сейчас Прагу - не могу. По радио сообщают, что Гаха и министр иностранных дел Хвалковский сегодня ночью приезжают в Берлин. Спасать осколки?