Бермудские лётчики
Шрифт:
Повар подал поскучневшему Присту своё творение.
– Спаржа с анчоусами и мускатным орехом! Киро, пальчики оближешь!
– Или отброшу коньки… Я этим, надеюсь, не траванусь? Оставишь ведь личный состав без лучшего пилота.
С дальнего конца длиннющего стола стал слышен недовольный голос Атома:
– Лучший – это я. А ты на своей не горящей «деревяшке» только ведомым быть и способен.
Данте, уже доевший всё подчистую, заносчиво удалился из столовой после этого заявления. Киро, казалось, оставил его слова без
– Спасибо, Марио… – он забрал поднос у повара, который чинно прошествовал в свои владения, к плите, сковородкам и противням.
Остальные лётчики немного попритихли, побрякивая столовыми приборами о посуду. Очкастый тихоня Дак, как обычно, изучал очередной комикс (на этот раз – про каких-то космических монстров и борьбу за свободу колонистов Юпитера, причём инопланетные ящерицы с обложки довольно сильно смахивали на Неземного, позывной «Седьмой»).
Блондинка Лилия плавно отпила кофе из кружки с рисунком орхидеи, улыбнулась Присту и быстро вышла из-за стола.
Одна только Трио Точка, имевшая аккуратные татуировки на шее, массивные цветные – на руках (и много где ещё), следила за действиями Киро, безучастного ко всему вокруг. Девушка понимала, что «цирковое представление» с гермошлемом, наверняка, какой-то трюк хитрющего «Второго». Так и оказалось.
Прист пододвинул шлем поближе к себе, пальцами поковырялся за затемнёнными очками и вытянул из-под них гибкую полую трубочку. У него был припрятан коньяк в эластичном контейнере, прикреплённом к внутренней поверхности «головного убора».
Вообще-то алкоголь не слишком возбранялся по свободным дням, да и особенно после вылета, однако приходить распивать спиртное прямо в столовой запрещало командование.
Посмотрев украдкой на товарищей, парень сделал пару глотков через трубку, запил их соком и, довольный течением утра, откинулся на спинку стула. Прист был одет в огнеупорную куртку, распахнутую так, что виднелась жёлтая майка с изображением автопортрета Ван Гога без уха, пляжные шорты и кеды «шахматной» расцветки, из верха которых торчали чёрные носки.
– Хочешь глоточек? – спросил Киро у сидевшей неподалёку Трио Точки. Та отрицательно мотнула пёстрой головой (колечки пирсинга опять зазвенели).
– Не начинал бы ты бухать в такую рань, – назидательно порекомендовала девушка-панк-рокерша.
– Кто бы говорил, «Третья», – парень демонстративно всосал ещё несколько миллилитров из гермошлема и ухмыльнулся. – Я просто заправляюсь горючим. Топливо нужно не только самолётам.
Дальнейший приём пищи проходил в тишине и молчании. Размышления о предстоящих вылетах всегда нагнетали тревогу, тоску неизбежности и даже суеверный страх… Но когда местная кошка Турба (чёрная, словно бы вымазанная в мазуте, но с белой «звёздочкой» на лбу, которая, по заверениям старого негра-техника Марселя, приносит удачу) прошмыгнула в столовую, у пилотов эскадрильи сразу поднялся жизненный настрой.
– Турбулентность! Иди-ка ко мне, крошка, – позвала Точка всеобщую любимицу, и кошка проворно вскочила лётчице на колени. Трио принялась скармливать животному кусочки стейка из тунца.
– Может,
Через стойку раздачи выглянул Блинелли. Повар увидал вполне привычную сцену-картину: его кулинарные шедевры «передаривают» Турбе, которая уплетает всё это великолепие с удвоенным удовольствием. Он было собрался сказать «Ребята, я готовлю не для кошки», но передумал прерывать столь мирную трапезу.
Инопланетяне в баре «Плотный туман»
Солнечная мякоть размазалась по зениту, превратив небо в пылающую синеву. Сладко-солёный ветер с океана всё равно приносил прохладу. Создавалось ощущение некоего циклона, невидимого и неопасного. Верхушки пальм словно дремали в гамаках временной безмятежности.
Опытный диспетчер Леви на вышке аэродрома изучал экран радара, который скупо показывал, что в заданном секторе не наблюдается никакого движения. Ни самолётов, ни судов. Значит, всё как и должно быть. Радиостанция тоже молчала, эфир пустовал. Особых дел пока не было. Ну и славно.
Леви расслабленным взором окинул красоты окрестностей. С высоты контрольно-диспетчерского пункта ему были видны ближайшие острова и не слишком далёкий берег Флориды.
В этот же момент Катарина (замечательный врач эскадрильи) скучала у себя в кабинете, хозяйничая на полках шкафа с влажной тряпкой в руке. Протирать пыль приходилось регулярно, ведь на такой сверхсекретной базе должна быть хоть какая-то медицинская стерильность.
В этот же момент повар Блинелли колдовал над обедом, вполне способным нехотя перерасти в стихийный ужин. Меню на этот раз изобиловало фруктами и морепродуктами. Особенно удалась макрель в яблочном соусе. Филе палтуса с грейпфрутом также получилось на славу. Оставался только салат с креветками и авокадо.
В этот же момент начальник базы генерал Хантер – совсем не старый ещё человек, получивший высокий чин сразу после назначения на должность командира «Летучих Рыб» – раскуривал ароматную сигару, собираясь через табачный дым наполнить свой офис кубинским духом свободы.
В этот же момент чернокожий техник/инженер/дворник Марсель родом с Гаити подметал песок, который нанесло порывами океанского ветра, со взлётно-посадочной полосы и любовался выключенными ограничительными огнями (от солнца они мерцают рубиновым светом).
В этот же момент кошка по прозвищу Турбулентность нежилась в тенёчке от ближнего ангара, довольная жизнью в целом и вкусным угощением на завтрак в частности.
Лётчики оставались предоставленными сами себе.
– Ты выглядишь как выходец из Вселенной, – пошутил Киро, глядя на Неземного, цвет «лица» которого почему-то приобрёл тёмно-зеленоватый оттенок с примесью серого. – Что-то не так с переработкой кислорода?
– Нет… Это реакция на солнце. Ультрафиолет не всегда мне на пользу. Но без него никак. Планетарные законы мироздания.