Бьёрн Магнуссон
Шрифт:
— Я солдат, Аластор. Я привык выполнять приказы командира и делать это хорошо. Так что твой приказ и моя жажда мести в этом грязном деле прекрасно дополняли друг друга.
Несмотря на большое количество выпитого, голос Фенвика ничуть не заплетался. Он только говорил медленнее, чем обычно.
— А вот сейчас, я в больших сомнениях, командир. Правильно ли я поступил, разослав смерть всем этим магам? Среди них хватало подонков, я в этом уверен. Но если мы поступаем так же, как они, то чем мы лучше их? Ты это знаешь, Аластор?
Фенвик требовательно смотрел
— Гражданская война всегда калечит людей, Бенджамин. А мы с тобой на войне. И она, дементора тебе в жены, всё ещё идёт! — на последней фразе голос Аластора сорвался на рык. — А ты тут сопли распустил!
— Я видел похороны Мальсиберов, — горько скривился Фенвик. — Остался только пацан, что ещё учится в Хогвартсе. Министерские помогали ему хоронить родных. Мать, отец и дед с бабкой. Умерли все, говорят. А я подумал, глядя на него, ведь я точно так же плакал над своими родителями, как и он. Что мы наделали, Аластор? Ведь зло порождает зло. Я не стал счастливей, хотя и отомстил сполна всем «Пожирателям смерти».
— И что ты собираешься делать? — выпил ещё Грюм. — Пойдёшь и на весь атриум Министерства будешь орать, что это ты во всём виноват?
— Мы, Аластор, — Фенвик покачал пальцем у него перед носом. — Мы все виновны, брат. Ты, я, Медоуз, Крауч, министр Дженкинс. Виновны в том, что допустили всё это в стране.
Бутылка Фенвика показала дно, и он задумчиво посмотрел сквозь мутное стекло:
— Пора спать, Аластор. Пожалуй, пойду я.
— Я слышал, ты поселился тут недалеко у магглов? — спросил Грюм, тоже допивая огневиски.
— Ага. Чтоб было проще добираться на Косую аллею и отправлять эти проклятые письма, — ухмыльнулся Фенвик. — А что? Тебе сегодня негде ночевать? Небось, Доркас выставила за пьянку?
— Нет, конечно, — ухмыльнулся Грюм. — Просто хочу удостовериться, что ты доберёшься до дома без приключений.
— Ха-ха, узнаю командира, — осклабился Фенвик. — Пойдём, покажу тебе мою берлогу. Тут и правда, пара кварталов всего.
— Ты выходи, а я в сортир сгоняю, а потом Тому монету отдам. Сразу не расплатился, — похлопал его по плечу Аластор и встал. Фенвик крикнул: «Пока» и побрёл в сторону выхода в маггловский мир, а Грюм прошёл в туалет. Через минуту он вышел, держа в рукаве спрятанную палочку, и подошёл к бармену.
— Сколько я должен, Том?
— Два галеона, мистер Грюм.
— Держи, — Аластор неловко катнул монеты в сторону бармена, и одна из двух перескочила через край стойки и шлёпнулась на пол.
— Прости, Том. Что-то я сегодня перебрал. Трансгрессирую домой с твоего заднего двора. А то Доркас небось уже заждалась, — пробормотал Аластор.
Однако когда бармен наклонился поднять золотой, Грюм молниеносно направил палочку в голову Тома и совершенно трезвым голосом произнёс:
— «Обливиэйт!» — ты меня сегодня не видел. Когда придёшь в себя, то будешь думать, что просто устал.
В несколько быстрых шагов Грюм достиг двери и бросился догонять Фенвика. Тот успел отойти довольно далеко, и Аластору
— О, а я уже решил, что ты передумал, Аластор, — ухмыльнулся Бенджамин. — Посмотри, какая красивая ночь. Здесь дышится так легко, когда уже нет этих мерзких машин. Обожаю ночной Лондон.
Они зашагали рядом, а Грюм начал рассказывать свежие сплетни Аврората. Недалеко от дома, где снимал квартиру Фенвик, кто-то разбил фонари, и метров двести на улице было темно.
— Мордред! — выругался он, вытащил палочку и зажёг «Люмос». — Первый раз тут такое, Аластор. Обычно магглы хорошо следят за освещением.
В свете «Люмоса» лицо Грюма показалось ему восковым.
— Твоего «Люмоса» хватит нам обоим, — Аластор скривил губы в подобие улыбки. — Благо тут и споткнуться негде, не то что у нас в Шотландии.
Они пошли дальше, и когда проходили мимо узкого тупика, где у магглов стояли контейнеры с мусором, Грюм сделал неуловимое движение рукой и воткнул нож в сердце Фенвика. Бенжамин изумлённо уставился на друга и молча рухнул на землю, выронив палочку. Грюм поспешно поднял тело «Левиосой» и прошёл в тупичок, не забыв наложить на проход «Магглоотталкивающие» чары.
— Прости меня, Бенджи, — прохрипел Грюм. — Нельзя, чтобы эта история когда-нибудь всплыла. Как любит говорить Альбус: «Всё ради высшего блага». И хотя я в эту ересь не верю, но надо отдать ему должное, сейчас его фраза, как никогда уместна.
Он сноровисто разрубил тело Фенвика на куски и с помощью заклинаний раскидал всё по мусорным бакам. Палочку, нож, личные вещи Бенджамина, и вообще всё, кроме мешочка с галеонами, Грюм так же выбросил в мусор. Накинув на голову капюшон, он вышел из тупика и, не оглядываясь, пошёл в сторону метро.
***
Альбус Дамблдор вышел из домика миссис Бэгшот и неторопливо направился к своему. Годрикова Впадина никогда ему не нравилась, но он с каким-то мазохистским удовольствием возвращался сюда снова и снова. Даже купил тут ещё один коттедж, чуть дальше по улице, ближе к старому кладбищу.
На кладбище упокоилась вся его семья, кроме младшего брата, который с ним не общался уже много лет. Мать, сестра и отец. Дамблдор зашёл за оградку, прошёл мимо могилы одного из Певереллов и, наконец, увидел своих. Трансфигурировал себе скамейку и тяжело на неё опустился. Прошло много времени, но он до сих пор корил себя за прошлые ошибки. Дамблдор посмотрел на изображение сестры, матери и глухо произнёс:
— Надеюсь, когда-нибудь я смогу себе сказать, что вы меня простили. А если у меня получится собрать все «Дары Смерти», то я смогу вернуть вас. Но не тебя, — Альбус посмотрел в сторону надгробия, на котором было выбито имя его отца.— Ты бы сам этого не захотел…
Когда-то давным-давно, будучи в ту пору молодым и подающим большие надежды волшебником, он добился разрешения на посещение отца в Азкабане. Тот выглядел крайне истощённо и увидев Альбуса, подождал, когда они останутся одни, и сказал: