Бернадот
Шрифт:
Из Бухареста Мария и Сергей отправились в Париж, а оттуда в Лондон, где они пытались наладить свою новую жизнь в эмиграции. В Лондоне Мария Павловна встретилась со свояком, принцем Густавом Адольфом, будущим королём Швеции, и его английской супругой Маргарет, которые передали ей вывезенные тайным путём из России и доставленные в Стокгольм драгоценности. Здесь она узнала о расстреле отца и всей царской семьи. Здесь же до неё дошла весть из Бухареста о скоропостижной смерти сына Романа.
Нужно было жить, но надеяться было не на кого, и Мария Павловна Путятина купила шерсть и стала вязать на продажу свитера. Потом она с мужем переехала в Париж и стала заниматься шитьём и вышиванием, в то время как муж работал в банке. Шла борьба за выживание, и кто знает, как могла бы сложиться её судьба, если бы не
Став успешной предпринимательницей, Мария Павловна снова потерпела поражение на семейном фронте. Сергей Путятин вёл довольно рассеянный образ жизни и всё больше удалялся от жены. Их брак в 1924 году закончился разводом.
«Китмир» оказался не по силам, и Мария Павловна была вынуждена это дело закрыть. В моду стала входить парфюмерия, она переехала в Лондон и открыла там парфюмерный бутик, но торговля шла вяло, и бутик пришлось тоже закрыть. Тогда Мария Павловна написала мемуары, и в начале 30-х годов вышла в свет книга с её воспоминаниями под названием «Моя борьба за существование ». Успех был огромный, а гонорар по тем временам — не малый, но Мария Павловна была щедрым человеком, она много помогала русским эмигрантам, и скоро деньги кончились. Тогда она уехала в США и стала там заниматься журналистикой, фотографией и изобразительным искусством.
В 1932 году, когда её сын, шведский принц Леннарт, решил заключить в Лондоне морганатический брак, Мария Павловна по поручению короля Густава V приезжала в Англию и пыталась отговорить его от этого шага. Принц Леннарт был человеком упрямым и ни мать, ни деда не послушал. Мария Павловна уехала обратно в Штаты, так и не побывав на свадьбе, и между ней и сыном целых 5 лет не было никаких отношений.
В 1937 году она всё-таки приехала к сыну в Германию, где он с женой жил в родовом замке Майнау, расположенном на острове Баденского озера, на стыке австрийской, швейцарской и германской границ. Она всё ещё была лицом без гражданства и путешествовала по т.н. нансеновскому паспорту226. Принц Леннарт обратился с просьбой к деду Густаву, и скоро Мария Павловна получила солидный т.н. кабинетный паспорт — нечто среднее между дипломатическим и служебным паспортами.
Во время Второй мировой войны США стали союзником СССР, и с этим Мария Павловна мириться не захотела. Для неё это означало признание правительством США русской революции и забвение или прощение жертв, понесённых царской семьёй. В 1941 году она переехала в Аргентину и продолжила там заниматься той же журналистикой и фотографией. Умерший в 1950 году Густав V в своём посмертном завещании оставил ей кое-какой капитал, и теперь Мария Павловна могла смело смотреть в будущее.
Ян Бернадот пишет, что всякий раз, когда бабушка приезжала в гости в Майнау, она привозила с собой 3—4 огромных кофра, в которых, кроме одежды, находились... одна швейная и 2—3 вышивальных машинки! Больше она замуж не выходила. Юна была низенького роста, жизнь в ней уже угасла, и она не любила детей, — вспоминает внук. — Папа всегда приглашал её к столу, а я сидел справа от неё. У каждого прибора стояла чашка с водой для омовения пальцев. Я помню, как бабушка мочила пальцы в чаше и брызгала капли мне в лицо. Я думал, что бабушка играет со мной, и отвечал ей тем же. Но как ей это не нравилось!»
Мария Павловна, которая была всего на 19 лет старше своего сына, ужасно злилась, когда принц Леннарт называл её «мамой », и просила называть её Марией. Но внуки звали её бабушкой. На свадьбе старшей сестры Яна — Биргитты (р.1933) — присутствовали и русская бабушка Мария, и шведский дедушка Вильгельм. Все переживали — а вдруг дело кончится скандалом! Ведь у русской бабушки был такой горячий и взрывной характер. Но всё прошло мирно и тихо: бабушка сидела на коленях у дедушки, и бывшие супруги вспоминали прошлое.
Несколько слов о брате
Как и зять Путятин, Дмитрий любил автомобили и мотоциклы и подобно зятю разбил немало экземпляров этого вида техники. Деньги кончились, большевики сидели у власти, и тогда он переехал в Париж к сестре Марии Павловне и поселился у неё в доме. Около года он был любовником Коко Шанель, а затем уехал в США и в 1926 году в возрасте 35 лет женился на 22-летней американке Одри Эмери (1904—1976). От этого брака в 1928 году родился сын Павел (Пауль, Пол) Р. Ильинский227. В США Дмитрий Павлович пытался продавать шампанское, полагая, что если «я так усердно его пью, то смогу и у спешно рекламировать его », но, как замечает Ян Бернадот, теория здесь резко разошлась с практикой: пить шампанское Дмитрий Павлович продолжал весьма успешно и усердно, а вот продавать продукт не смог. В 1937 году он с Одри развёлся. Потом у него открылся старый туберкулёз, и он выехал лечиться в Швейцарию, где в 1942 году умер и был похоронен в Давосе. Мария Павловна ещё при жизни высказала пожелание быть похороненной вместе с братом, и теперь они лежат похороненные рядом в замке Майнау228.
Русская бабушка Яна умерла в 1958 году. Хоронили её по русско-православному обычаю. Как вспоминает внук Ян, три бородатых иерарха целую неделю справляли свои церемонии в Майнау. Самое неприятное для 16-летнего Яна было то, что его заставляли целоваться с этими священниками. В их бородах постоянно застревали крошки яичного желтка и остатки другой пищи, и лютеранин и чистюля Ян с трудом преодолевал отвращение. Священников же, вспоминает он, от накрытого для них стола просто было не оторвать.
Дедушка Вильгельм, в отличие от бабушки, очень любил детей, и дети отвечали ему взаимностью. Он часто приглашал внуков к себе в замок Стенхаммар229 и разрешал им там шуметь, бегать и вообще делать всё, что заблагорассудится. После развода с Марией Павловной он почти 40 лет прожил с француженкой Жанной де Трамкур, управляющей замком Стенхаммар, пока однажды во время гололёда 1952 года не попал с ней в автоаварию. За рулём был сам принц-поэт, с ним ничего не случилось, а сидевшая рядом подруга погибла на месте.
Скромный, добрый и мягкий по характеру, принц Вильгельм был человеком принципов. Он был единственным из Бернадотов, кто послал своему племяннику в Нью-Йорк Карлу Юхану поздравительную телеграмму, когда тот в 1946 году морганатическим браком женился на шведке Черстин Вийкмарк, и первым, кто пригласил молодожёнов к себе в дом, когда они вернулись в Швецию.
Когда Ян служил в армии, то во время увольнений заезжал к деду в Стенхаммар, в котором всегда было много гостей — в основном людей поэзии, литературы, искусства и музыки. Дед Вильгельм, кроме поэзии, любил автомобили и игру в карты, увлекался рыбалкой и был заядлым курильщиком. Почти всегда его можно было видеть с мундштуком в руке, из которого торчал либо «Честерфилд», либо «Пэл Мол». Ян вспоминает, что играть в канасту он вместе с сестрой научился у деда. Тот не любил проигрывать и всегда менял правила игры в свою пользу. Принц Вильгельм рыбачил в основном в океане, в Мексиканском заливе, или на быстрых шведских реках, где водились сёмга и форель. Когда он стал стар и слаб, и когда его уже не держали ноги, рядом с ним в воде стоял шофёр и поддерживал его за туловище, чтобы тот не упал в воду.