Берсеркер - Безжалостный убийца (Берсеркер - 12)

Сейберхэген Фред

– Моя госпожа, это было самое малое, что я...

– Но я не могу продолжать жить в таком непонятном состоянии, без тела. Сколько потребуется времени, чтобы его восстановить?

Хоксмур боялся того момента, когда ему придется откровенно ответить на этот вопрос.

– Госпожа моя, мне очень жаль, что я вынужден это говорить... Но раз вы спрашиваете... Я не смог найти ни единого способа, которым это можно было бы сделать.

Эти слова прозвучали в тот самый момент, когда Николас и Женевьева обогнули угол с несколькими колоннами н оказались в южном, поперечном нефе собора - если пользоваться координатами той виртуальной реальности,

в которой они сейчас пребывали. Они находились рядом с местом, которое, как известно было Хоксмуру, следовало бы называть Уголком поэтов, поскольку здесь было похоронено много корифеев литературы. Но в настоящий момент леди Женевьеву не интересовала ни изящная словесность, ни архитектура. Она подняла голову и осмотрелась, словно взгляд несуществующих глаз мог проникнуть через камень и стекло виртуального собора и увидеть микросхемы и платы, создающие эту призрачную реальность.

– Где мы находимся на самом деле?
– настойчиво спросила она.

– Если пользоваться этими терминами, Женни, - кстати, могу ли я продолжать называть вас этим именем?
– мы сейчас, как я пытаюсь объяснить, пребываем на борту "Призрака", яхты вашего мужа. Премьер не имеет ни малейшего понятия, что вы находитесь здесь.

– И он даже не догадывается?
– Женевьева была потрясена и изумлена, но Хоксмур осмелился думать, что ц голосе ее звучит и некая надежда.
– Я думала: может, вы сделали это по его приказу?

Нику даже в голову не приходило, что у леди может возникнуть такое подозрение.

– Сейчас я все объясню, - сказал Хоксмур.
– Но уверяю вас, премьер Дирак даже не подозревает, что вы живы - в каком бы то ни было виде. Он поверил, что вы мертвы, что вы погибли во время взрыва вместе со всеми пассажирами курьера.

– Так, значит, вы ему не сказали...

К несказанному облегчению Ника, в этих словах было больше расчета, чем обвинения.

Он поспешил успокоить Женевьеву:

– Я ничего не сказал ни ему, ни кому бы то ни было другому.

– А почему?

– Почему я ничего не сказал вашему мужу?
– Внезапно Хоксмур почувствовал себя неуверенно, и это заставило его занервничать.
– На то есть свои причины. Я не прошу прощения за свое поведение, но вы, конечно же, вправе рассчитывать на объяснение.

– И где же оно?

– Что ж... Женни, когда мы впервые встретились... Я имею в виду тот момент, когда вы впервые взглянули на меня и заговорили со мной... Это произошло в той огромной лаборатории на борту биостанции - еще тогда, когда никто и не подозревал о нападении берсеркеров, - и у меня сложилось впечатление, что вы глубоко несчастны. Я был прав?

Женевьева заколебалась.

– Я был прав?

Женевьева невидящим взглядом уставилась на какой-то мраморный памятник. На каменном пьедестале были вырезаны древние буквы: "ЧОСЕР". Если бы Женни заинтересовалась, Ник мог бы рассказать ей удивительную историю об этом памятнике. Но по сути, она сейчас не замечала монумента. Наконец Женевьева произнесла:

– Да, Ник. Полагаю, вы были правы.

– Я так и знал! И еще вы признались, что боитесь вашего мужа. Видите ли, в определенном смысле слова я тоже живу рядом с ним, хоть и недавно. Мне, как и вам, отлично известно, что господин премьер не самый легкий в общении человек.

Этот пассаж заставил леди слабо улыбнуться. Хоксмур тем временем продолжал:

– Иногда мы с премьером... нет, между нами, мною и моим

создателем, не всегда все ладно. Понимаете, Женни, когда я уносил вас с курьера, устраивал в медотсеке, понимал, что единственный способ спасти вашу личность - это перезапись, и принимал решение, - так вот, все это время я вовсе не собирался держать ваше спасение в секрете. У меня не было какого-либо осмысленного плана. Но потом я подумал и решил, прежде чем сообщать всему миру, что вы спасены, сперва убедиться, что перезапись прошла нормально. Кстати, спешу вас уверить, что все прошло прекрасно.

– А потом?
– быстро спросила леди.

– Ну, потом я решил объяснить вам, что у вас есть право выбора! выпалил Хоксмур.
– Я имею в виду - право выбрать, хотите ли вы к нему возвращаться.

– Возвращаться к нему?
– Женни застыла, непонимающе глядя на своего спутника. Потом в ее глазах вспыхнула безумная надежда.
– Вы имеете в виду - после того как вы сможете вернуть меня в мое тело?

– Я... я же объяснял - мне это не под силу. И никому не под силу. Ваше тело было полностью разрушено.

– Но как тогда я могу вернуться к мужу? Что вы подразумевали, когда спрашивали об этом? Как я могу возвращаться к кому бы то ни было в своем нынешнем виде?

– Полагаю, единственный способ, которым вы можете вернуться к мужу, это просто навестить его, - сдержанно отозвался Ник, - поговорить с ним с голографическиго экрана. Кроме того, вы можете повидаться с ним в каком-нибудь виртуальном пространстве, наподобие того, в котором сейчас находимся мы с вами.

– Встретиться с ним в каком-нибудь воображаемом мире вроде этого? Или посмотреть на него с экрана? Кому от этого станет легче?
– Леди явно начала приходить в бешенство.
– Какая от этого польза Дираку? Он ведь женился на мне, чтобы основать династию! Он живет в мире политики, а там брак с электронным фантомом ничего не значит! Меньше, чем ничего! Нет, мой муж не должен знать, что со мной произошло. По крайней мере, до тех пор, пока вы не вернете меня к настоящей жизни. Я не допущу, чтобы он увидел меня в таком состоянии! Он может...
– Фраза оборвалась на полуслове, словно Женевьева побоялась закончить ее.

– Конечно, есть и другие варианты, - немного помолчав, произнес Ник. Его отчаяние росло с каждой минутой.
– Я думаю, это прекрасная альтернатива. Вы и я - мы могли бы жить вместе. Постепенно вместе с другими, подобными нам...

– Подобными нам? Вы имеете в виду - ненастоящими? С программами?

– Да, я признаю, это другая форма жизни. Но мы...

– Жизнь? Да разве это жизнь?! Говорю вам - мне необходимо тело! перебила его леди, почти срываясь на крик. Она взмахнула бесплотными руками.
– Кожа, кровь, кости, мышцы - вы можете дать мне это все?

Хоксмур напряг все силы, стараясь объяснить Женевьеве суть проблемы. Но леди Женевьеву не интересовали технические детали. Она не желала слушать объяснения причин, не позволяющих вернуть ей тело. Она хотела, чтобы эта задача была выполнена, - и цена ее не беспокоила.

Но в то же самое время она не хотела, чтобы Хоксмур оставлял ее одну, и Нику почудилась в этом новая надежда для него лично. Женевьева заявила, что, когда он уходит, в аббатстве становится невыносимо одиноко.

Когда Хоксмур обнаружил, что леди скучала по нему, его захлестнула волна радости. Но все же он не мог остаться здесь навсегда - иногда придется возвращаться на работу.