Берсеркер (др. перевод)
Шрифт:
Но мальчик обрадовался встрече.
— Спасибо, — сказал он. — Но я не собирался отправлять вас в нокаут.
— Знаю. Ничего страшного. Сегодня у тебя нет испытаний?
Со времени учебного поединка прошло два стандартных дня.
— Нет. Думаю, мы продолжим завтра.
— Ты продолжишь завтра. Меня известили, что мне больше не придется напяливать на себя эту проклятую штуковину. В чем дело? Ты, кажется, чем-то встревожен.
— Ну... — Действительно, в последнее время Майкла беспокоили две вещи, которыми
Майкл, отчаявшись от безуспешных попыток убедительно высказать все, что думает по этому поводу, покачал головой.
— Ты сомневаешься, сможешь ли должным образом использовать это оружие.
— Да нет же! Скорее всего смогу. Но... дело в том, что «Ланселоту» это совершенно не нужно.
Фрэнк оторвался от стены, вагончики сдвинулись вместе. Его голос прозвучал взволнованно, в нем не было ничего механического:
— Послушай, малыш! Видишь ли, когда-нибудь тому, кто наденет эту штуковину, придется сразиться с берсеркерами, но до настоящего боевого испытания еще очень далеко. Если бы вместо меня тебе противостоял берсеркер... этих тварей голыми руками не возьмешь.
— Знаю! Я хочу сказать, что понимаю вашу мысль, Фрэнк. Но... мне кажется, я справлюсь. Имея «Ланселот». Когда разберусь до конца, как он работает.
Майкл буквально увидел, как Фрэнк, запрятанный в металлический ящик, покачал головой.
— Малыш! Майкл, послушай. Возможно, теоретически «Ланселот» способен вырабатывать энергию в таком количестве, но ведь и враг, грубо говоря, использует такие же источники энергии. А в настоящий момент аппаратное обеспечение «Ланселота» еще не доведено до ума.
— Вы имеете в виду железо?
Фрэнк умолк. Майкл, оглянувшись в ту сторону, откуда пришел сам, увидел приближающуюся грациозной походкой женщину из группы ученых-исследователей. Сейчас она, разумеется, была без скафандра, в длинном сером платье, причем плавные движения юбки со складками почему-то напомнили мальчику слабо колышущуюся на ветру высокую траву и склонившую изящные ветви плакучую иву.
— Майкл, — в донесшемся из громкоговорителя голосе Фрэнка появились какие-то неуловимые новые нотки. — Это Вера, миссис Тупелова.
— Здравствуйте, — учтиво поздоровался мальчик — мать была бы за него рада.
Полные губы женщины растянулись в улыбке, и оказалось, что она вовсе и не дуется.
— Разумеется, Майкла я знаю — его здесь все знают. Зови меня Верой, зайчик, хорошо?
Однако Майкл чувствовал какое-то напряжение. Судя по всему, произошло что-то неуловимое, имеющее отношение к тому, как ведут себя в обществе взрослые. Молчание затянулось, и Фрэнк это почувствовал.
— Мы с Майклом как раз говорили про «Ланселот». Есть кое-какие проблемы.
— О? — изобразила пристойное
— Да нет, скорее проблемы с пилотированием, — убитым голосом произнес Майкл.
— Зайчик, если испытания тебя все-таки достали, лучше скажи об этом врачам. — Обеспокоенность Веры, похоже, стала настоящей. — Или моему мужу. Или, хочешь, я сама ему скажу.
— «Ланселот» достал меня? Нет-нет! Я нисколько не устал от испытаний — ничего подобного.
Появившиеся из среднего контейнера Фрэнка две металлические руки закачались в верхних сочленениях. Этот жест, судя по всему, призывающий к терпению, заменял собой взмах ладони.
Заметив это, Вера покачала головой:
— Слушайте, ребята, думаю, мне лучше не мешать вам обсуждать проблемы пилотажа. До встречи!
— До-о встре-е-е-чи-и-и... — ответил Фрэнк голосом, сильно заниженным за предел речевого спектра человека, похожим на ворчание огромного хищника.
Вера хихикнула. Подмигнув Майклу и помахав рукой, она развернулась, крутанув юбкой, и у мальчика мелькнула смутная мысль, чего ради она вообще проделала столь долгий путь.
Однако его интересовали более насущные дела:
— Фрэнк, можно у вас кое-что спросить?
— Валяй. Но только если ты мне кое о чем расскажешь.
— О чем?
— Обещай, что научишь меня, как обращаться с ним. С «Ланселотом». Когда будет время.
Майкл помолчал, а потом кивнул:
— Попробую.
— Звучит не слишком обнадеживающе. Ну да ладно. Так какой у тебя ко мне вопрос?
Собравшись с духом, Майкл, чувствуя себя так, словно входит в неведомую стремнину, спросил:
— У вас никогда не возникало ощущения, что вы превращаетесь в машину?
— И всего-то? Нет, черт побери. Разумеется, эти ящики стали моей неотъемлемой частью. Но я сам принадлежу только себе... о, ты, наверное, имел в виду управление космическим кораблем? Да, знаешь, иногда возникает ощущение, и очень сильное, что корабль и пилот сливаются в одно целое. Но это же чувство — точь-в-точь такое же — я испытывал и до того, как меня искромсали. Это чувство свойственно всем настоящим пилотам — ты становишься чем-то большим, чем есть на самом деле.
— Однако это не то, будто тебя что-то поглотило?
— Поглотило? Нет. — Фрэнк помолчал, задумчиво вращая жидкими линзами искусственных глаз. — Я ответил на твой вопрос?
— Не знаю. Наверное, нет.
— А... Для меня «Ланселот» — это вовсе не машина. Если бы он был машиной, если бы он вел себя как машина, я бы смог это перенести. Но для тебя «Ланселот» — это машина, и его механическая составляющая берет верх над человеческой, так? А человеческая составляющая — это ты?
— Да.
Удивительно, какое облегчение он испытал, наконец высказав это — хоть кому-то.