Берсеркер (др. перевод)
Шрифт:
Во все стороны разбегались другие петли и ленты, ближайшая из которых находилась от него в нескольких сотнях метров. Серые и ничем не примечательные с виду, они по большей части казались прямоугольными в сечении, хотя Тупелов успел заметить и несколько круглых. Все вокруг заливал приятный свет, исходивший из невидимых источников, настолько изотропный, что нигде не было видно ни одной тени. Лента, на которой стоял Тупелов, — он выбрал этот шлюз именно потому, что рядом с ним было на что встать, — имела в ширину метров пять, и, осторожно подойдя к краю, он увидел, что толщиной она около метра. А под ней брошенный
— Сэр, вы меня слышите? Сэр, это капитанский мостик. Прием.
Не надо затягивать радиомолчание.
— Слышу вас, мостик. Пока я не обнаружил ничего указывающего на то, что показания приборов неверны. Я просто стою на этой ленте — чем бы она ни была. Вещество, из которого она сделана, едва заметно пружинит под ногами — приблизительно как хороший паркет. Гравитация нормальная. Также мой скафандр указывает на наличие атмосферы. Полковник Маркус?
— Сэр? — В голосе Фрэнка прозвучали нотки удивления.
— Почему бы вам с Темешвар не выбраться из разведчика? Попробуйте, сможете ли вы пройти по той ленте, что ведет в мою сторону.
— Слушаюсь, сэр.
— Йенари? А почему бы и вам тоже не выйти? Быть может, нам удастся провести анализ, из чего сделаны эти ленты.
Ученый ответил, что выйдет, как только наденет скафандр. Хотя, возможно, необходимости в скафандрах нет. Впрочем, Тупелов пока не собирался снимать свой. Дожидаясь подкрепления, министр продолжал говорить, уверенный, что его аудиторией является вся заинтригованная команда «Большого К».
— Даже на большом удалении ленты хорошо различимы. В их сплетении я не могу найти никакой закономерности; у них нет ни начала, ни конца, никаких следов того, что они как-то закреплены.
И нет никаких признаков испарений, тумана или туч, если только таковыми не является окружающее нас небо. Температура воздуха в том месте, где я нахожусь, судя по показанию приборов, восемнадцать градусов по Цельсию. Ни малейшего ветра. Да, нам придется здесь хорошенько поработать.
Остановившись, Тупелов поймал себя на том, что сделал глубокий вдох. Ему показалось, что даже в скафандре он чувствует следы озона, повышенную высокогорную концентрацию ионов после грозы.
Серые дороги купались в ровном сером свете, однако производимое впечатление было вовсе не таким унылым, как можно было ожидать. Скорее окружающие краски можно было назвать сочным жемчужным блеском, а воздух казался словно вымытым после дождя. И, как показывали элементарные датчики, встроенные в скафандр, воздух действительно был чистым и умеренно влажным.
Элли Темешвар, облаченная в скафандр, появилась на дорожке, казавшейся с того места, где стоял Тупелов, практически отвесно вертикальной. Однако, судя по всему, сила тяжести действительно во всех точках была перпендикулярна поверхности. Элли легко перескочила на пересечении с одной ленты на другую, при этом направление «вниз» изменилось вместе с положением ее тела, и первой подошла к министру. Секретный доклад Ломбока, с которым Тупелов успел ознакомиться прямо перед тем, как покинуть Солнечную систему, не снял полностью с Элли Темешвар подозрения в связях с доброжилами. Но Тупелов принял
— Мисс Темешвар, — обратился к ней Тупелов, — вы здесь уже были. Или нет?
— Вы хотите сказать, тот ли это Тадж, что я описывала вам? Да, в этом нет сомнений, хотя я понимаю, что вы имеете в виду. Окружающее не соответствует тому, что я видела в предыдущий раз.
— Это нисколько не соответствует той картине, что сложилась у меня с ваших слов.
— Да-да. — Вскинув подбородок, Элли всмотрелась куда-то вдаль. — Однако у меня такое ощущение, что это тот самый дом — просто теперь мы находимся в другой комнате. Вы понимаете, что я хочу сказать?
— «В доме моего Отца много помещений».
Она удивленно повернулась к нему, но Тупелов отвел взгляд в сторону. К ним приближался Маркус; его тележки, словно расчлененная на части гусеница, сделали осторожный поворот на крутом изгибе узкой Тадж-ленты. На одном из металлических плеч полковника болталась энергетическая винтовка. Что ж, а почему бы и нет? Тупелов не отдал никаких распоряжений насчет личного оружия, хотя, судя по последним двум дням, оно здесь вряд ли могло понадобиться.
— А вы что скажете, полковник? У вас пробуждаются какие-либо воспоминания?
Ответ Маркуса донесся как по радио, так и через громкоговорители:
— Нет. Тот полет для меня по-прежнему сплошное белое пятно. Но вы оба правы, это должен быть Тадж, но он не соответствует сложившейся у меня мысленной картине.
Элли медленно повернулась, изучая окружающую обстановку всеми органами чувств.
— Сейчас нас активно исследуют, — сказала она. — Я в этом уверена. Меня не покидает ощущение... какого-то давления. Конфронтации.
Тупелов встрепенулся:
— Раньше вы об этом ничего не говорили. Конфронтация с чем? Или с кем?
Молодая женщина молчала, мучительно подбирая слова. Маркус, подкатив прямо к ногам Тупелова, завозился с какими-то приборами. Наконец Элли снова заговорила:
— Вы поймете, что я имела в виду, когда это повторится снова.
— Вы уверены, что это обязательно произойдет?
— У меня такое ощущение, что нас сейчас задвинули на заднюю полку. Создали все удобства — атмосферу, притяжение. А затем... настанет пора действовать. Мы должны чего-то ждать. Чего именно, я не знаю.
— Быть может, все-таки вашего Последнего Спасителя?
За время длительного космического путешествия у них было достаточно времени, чтобы поговорить о Храме.
— В подобных мыслях для меня больше нет ничего привлекательного.
Вглядевшись внимательнее в опутанные лентами дали, Тупелов решил, что все-таки ему удалось рассмотреть какие-то признаки атмосферных явлений. Над некоторыми пересечениями извивающихся петель виднелись нечеткие радуги. В других местах возникли слабые, но тем не менее полные рефракционные кольца. Тупелов счел это весьма обнадеживающим признаком — несмотря на то что между голубым и зеленым кольцами он различил цвет, ничего подобного которому ему не доводилось прежде видеть.