Берсеркер IV (Берсеркер - 12)
Шрифт:
Тем временем на борту станции находились еще два человека, подозреваемые в том, что являлись "полезными". Хотя никто еще - ни Дирак, ни окружающие его не слышали, чтоб пара призналась в этом. По сути, в преступлении.
Премьер решил взяться за дело конкретно.
Спокойно спросил Скурлока:
– Навестите меня?
Ну как же ослушаться? Дирак сказал, чтобы в его квартиру они пришли вдвоем: Скурлок и Кэрол.
Скурлок появился один. Вошел в комнату и стал перед Дираком. Тот сидел в кресле, похожем на качалку. И смотрел на
Премьер указал жестом на другое кресло. Скурлок понял, что предстоит разговор. Доложил вначале: Кэрол отказалась придти.
– Знаете, премьер, она очень плохо себя чувствует.
– Доктор Задор осмотрела ее?
В голосе Дирака звучала отцовская забота.
– Вы показывали ее медицинскому роботу? Скурлок:
– Я просил ее показаться и Анюте, и роботу. Отказалась.
Премьер раскачивался в кресле.
– Что ж, пусть пока будет так. Я хочу поговорить с вами.
Он качнулся еще несколько раз, а Скурлок с тревогой ожидал.
Затем премьер произнес:
– Я прекрасно понимаю, что оба вы попали в очень тяжелую ситуацию, оказавшись в настоящем плену у берсеркера.
– Да, сэр, было тяжело.
– Я действительно считаю, что несправедливо осуждать вас, обоих вас, за то, что вы могли сказать или сделать, оказавшись в таком положении.
– Вот именно, сэр! Истинная правда. Я как раз боялся, что никто нас не поймет.
Большие нервные руки Скурлока зашевелились у него на коленях.
Дирак продолжал успокаивать его:
– Думаю, может я смогу вам помочь решить проблемы, с которыми вы встретились в отношении с другими людьми. То есть, полагаю, что я и вы сможем сейчас работать вместе. Если мы когда-либо вернемся на населенную планету, вам и Кэрол понадобится помощь. И вы можете получить ее. Обвинение в деятельности в качестве "полезных" считается тяжким преступлением.
– Да, сэр. Я прекрасно знаю об этом. Дирак говорил медленно.
– В настоящий момент мы - все мы на борту станции - находимся в ситуации, не намного отличающейся, думаю, от той, в которой оказались вы и Кэрол в качестве пленников машин. Для нас тоже пребывание с машинами, хотя и на короткое время, может стать неотвратимым. Вы согласны?
– С берсеркером, сэр?
– Именно это я подразумеваю под словом машина, да.
– О, да, премьер.
– Не уверен, что остальные на борту понимают это так же хорошо, как вы и Кэрол. Поэтому пока я хотел бы сохранить втайне наш разговор.
– Понимаю, премьер.
– Правда?
Дирак задумался, раскачиваясь в кресле. Заговорил снова:
– Возможно, конечно, машина в самом деле полностью мертва, не считая двигателя и автопилота. Возможно, нет. Я хочу узнать правду о ее состоянии. Это представляется мне наиважнейшим шагом.
Скурлок кивнул.
Премьер:
– Итак, я хочу сказать, что посылаю вас на разведку, Скурлок. Я выбрал вас потому, что машина знает вас. Она не убьет и не нанесет вам вреда. Если ей представится
Скурлок молчал. Выглядел испуганным, слишком потрясенным.
Дирак кивнул, выразив удовлетворение реакцией Скурлока, ведь он чувствовал сложность переживаний пилота.
Премьер продолжал:
– При необходимости, если машина еще жива, вы выступите в качестве моего посла. А?
Скурлок слегка вздохнул. Затем кивнул головой. Дирак продолжал:
– У нас, людей, в чьих руках сейчас находится станция, есть определенные требования. Прежде всего, никаких больше атак берсеркера против нас. Кроме того, и у машины - если она еще жива - должны быть определенные желания. Согласно ее программе. Мы находимся в ситуации, когда полная победа невозможна ни для одной стороны. Поэтому, как я ранее сказал, перемирие может быть нашим единственным выбором. И Скурлок снова согласился.
Ник после разговора с премьером сделал небольшой рывок "Фантома", приведя в движение ее якобы поломанный двигатель, собираясь совершить на яхте маневр в сторону границы силового поля берсеркера. И "Фантом" так же оказался на буксире. Хоксмур убедил своих живых спутников, что яхта, даже наполовину поврежденная, сможет высвободиться при первом же предупреждении. А в это время Нику легче будет ремонтировать двигатель, поскольку он сможет полностью его отключить.
Неистовое сопротивление берсеркера высадке на борт группе Дирака прекратилась так быстро, что большинство людей отказывалось верить, будто все вражеские машины уничтожены. Кроме того, сам Дирак открыто не заявил о своей позиции, и остальные были готовы оспаривать тот или другой подход к этой проблеме.
Брабант и Энгадин спорили.
Женщина заявила:
– Его машины определенно отступили.
– Да, но почему? Задайте себе этот вопрос. Берсеркеры никогда просто так не отступают. Скорее, отступают только тогда, когда уверены в пользе отступления. Они явно готовят нам ловушку.
Энгадин решительно не соглашалась с телохранителем:
– Думаю, что это не отступление. То, что случилось, это... у них, наверное, не осталось подвижных машин или их резервы совершенно исчерпаны. Эта гигантская штука, которая висит над нами, похожа на старую машину, судя по ее внешнему корпусу. И что прошла она много сражений. Думаю, мы уничтожили последний подвижный аппарат.
Брабант выразил сомнение:
– Возможно, но мы не имеем права так легко рассчитывать.
– Все же,- утверждала Варвара,- на станции не оказалось ни одной активной и подвижной машины. И я бы сказала, как раз кстати. Всем было ясно, что в результате еще одного сражения на борту станции не осталось бы ни одного живого существа. Опустошать сооружения в космосе от живых существ - как раз то, к чему стремятся берсеркеры. Говорю вам, у них не осталось оружия против нас.
Огромный человек мрачно покачал головой: