Берсеркер (Сборник) Книги 1-11
Шрифт:
– Не могу в это поверить, – возразила Селеста. Она хотела добавить еще что-то, но ее перебил гневный крик Карлсена, расценившего своих подчиненных за что-то.
– Я уже почти закончил, – потянувшись к панели управления возле кресла, сказал Шенберг. Треск радиопомех прекратился. – Дальше несколько часов радиомолчания. – Теперь взгляд Шенберга беспокойно скользил по астронавигационной карте. – Так вот, существовала некая достаточно тупая бюрократическая практика ограничения доступа к информации о берсеркерах... все это весьма занятно, леди и джентльмены, но не пора ли нам продолжить нашу охоту?
Не пытаясь даже изобразить ожидание согласия, он начал настраивать астронавигационные и полетные компьютеры на продолжение
Хотя искусственная гравитация поддерживала спокойную неизменность обстановки в гостиной корабля, изменившееся освещение голографической карты указывало на то, что Орион начал движение. Шенберг встал и энергично потянулся, становясь как будто больше ростом.
– Теперь к Охотничьей! – воскликнул он. – Кто хочет выпить со мной? За успех охоты и за радость всяких прочих развлечений, ждущих нас впереди.
Выпить были все не прочь. Но Афина только пригубила напиток и опустила стакан в аппарат для утилизации. – Оскар, будем ли мы продолжать наш шахматный турнир?
– Нет, пожалуй, – Шенберг стоял, заложив одну руку за спину под короткие фалды смокинга, почти позируя и наслаждаясь своим напитком. – Я иду вниз. Пора установить тир для стрельбы и немного попрактиковаться. Мы ж ведь не на фазанов собрались, не так ли? Не исключено, что после высадки нам придется немало сражаться.
Его умные глаза, в которых сейчас светилось какое-то внутреннее удовольствие, пробежали по всем присутствующим и, казалось, дольше всех, лишь на долю секунды, остановились на Суоми. Затем Шенберг повернулся и энергичной походкой вышел из гостиной.
Компания распалась. Суоми отнес свой магнитофон обратно в каюту, затем снова вышел, чтобы посмотреть, как будет выглядеть стрелковый тир, и в проходе столкнулся с Де Ла Торре.
– Как это понимать “немало сражаться после высадки”? – обратился к нему с вопросом Суоми.
– Он ничего тебе не говорил о турнире, на который он хочет посмотреть?
– Нет. Какой турнир?
Де Ла Торре улыбнулся и то ли не захотел, то ли не смог дать ему ответ.
II
Теплым утром сезона восточного восхода, в лагере близ плавно и тихо текущей реки, под поросшими лесом склонами горы Богов, когда все, наконец, собрались, оказалось, что прибыли шестьдесят четыре воина. Из них не более четырех – пяти когда-либо видели друг друга, потому что все они прибыли из разных пригодных для жизни уголков мира – будь то город, поместье, остров или район кочевого племени. Некоторые добирались сюда с берегов бескрайнего восточного океана. Другие приехали с самого северного обжитого края, где весна, длившаяся уже одну шестидесятую часть жизни старого человека, своим таянием пробуждала ледниковых чудовищ
Воины, собравшиеся в этот день для открытия турнира Торуна, были высокие и низкие, худые и толстые, лишь некоторые из них отличались своей молодостью и не было ни одного старого. Даже в этом мире жестокости все они выделялись особой жестокостью.
Но на время этого сбора они мирно расположились все вместе, и каждый по прибытии без возражений принимал любой небольшой участок земли в лагере, выделенный ему Леросом или одним из подчиненных жрецов Торуна. В центре лагеря на походном алтаре на большой деревянной платформе было воздвигнуто изображение бога, чернобородого и в золотой диадеме, сидящего в задумчивости, возложив руку на рукоятку меча, и ни один из воинов не забыл положить перед ним свои дары. Некоторые подношения были богатые, ибо среди прибывших сразиться в турнире находились и люди состоятельные.
Но сколь богат или силен ни был прибывший на турнир, он являлся без слуг или поклонников, а из вещей имел с собой едва ли больше, чем тяжелую защитную одежду в дополнение к выбранному излюбленному оружию.
Турнир относился к разряду священных, расцениваемых жрецами Торуна настолько высоко, что посторонние зрители не допускались – хотя на всей планете не нашлось бы свободного человека, не мечтавшего стать свидетелем этого состязания. Не было нужды и в посторонних слугах. Собравшимся воинам и жрецам прислуживало, окружая их почестями и роскошью, почти такое же число одетых в серое рабов-мужчин, носивших на платье отличительные знаки принадлежности к горе Богов, Торуну и его слугам. Женщины не допускались в лагерь.
В это утро, когда явился последний из бойцов, несколько рабов готовили арену для состязаний – огороженную земляную площадку диаметром около пятидесяти футов. Другие рабы занимались приготовлением пищи к обеду, откладывая отдельно дары из фруктов и мяса для тех, кто пожелает их принести на алтарь Торуна. Дым кухонных очагов поднимался к небу, а оно было совсем ясное и в нем была та же синева, что и на планете Земля, но была также желтизна и горечь и медь.
Из-за клубов дыма виднелась гора – непривычная панорама почти для всех прибывших сюда на сражение. Но гора эта с детства была в сердцах и памяти каждого из них. На вершине горы обитали жрецы Торуна, а вместе с ними там был и сам бог, располагавшийся за белыми стенами священного города со всем своим великим могуществом. Там были также женщины, животные и другие предметы первой необходимости. Время от времени наверх доставлялись рабы для услужения постоянным обитателям, но почти никогда рабы не возвращались оттуда обратно, а работавшие в это утро на прибрежном лугу были присланы специально для этого из подчиненных областей. Крупные армейские отряды горы Богов никогда не приближались к своей столице ближе, чем до подножия горы, за исключением специально откомандированных отделений. Большинству простых людей вершина горы и ее город-крепость были совсем недоступны.
Там, наверху, жил сам Торун, а также полубог Мжолнир – его самый верный рыцарь. Другие божественные личности приходили туда время от времени: боги исцеления, справедливости, почвы и погоды, урожая и плодородия, а также многочисленные полубоги со второстепенными видами ответственности. Но все знали, что главным образом гора принадлежала Торуну, религии Торуна, миру Торуна. Для всех людей, кроме тех, обычно оттесненных на край света, которые не любили Торуна или его власть, отданную его именем жрецам горы Бога, эта планета была планетой охотников и воинов, а сам Торун был богом войны и охоты.