Берсеркер (Сборник) Книги 1-11
Шрифт:
— Я не боюсь работы, дядя. Я понимаю, что существует гражданский долг. Но я совершенно не хочу, чтобы десять миллионов человек говорили мне, что я должен делать.
— Их может быть даже много больше. (Это Кхиз уже знал. Особенно если посчитать всех любителей Игры в районе Галактики, заселенном людьми), — говорил дядя. — У тебя мощный интеллект, мой мальчик, и меня просто поражает, как ты можешь его использовать для... для..
— Как можно быть довольным тем, что тратить свой “мощный интеллект” на то, чтобы население Токскса строило дома на пятнадцать метров выше в следующем году,
— Населению Токскса нужно. Строительство домов это нечто... нечто замечательное. Дело достойное настоящего мужчины.
Это — для тебя. Но не для меня. Я больше не могу.
Когда-то Кхиз окончил с отличием инженерную школу. И теперь старик пытался убедить его в необходимости полученной им профессии.
— Может быть ты все-таки покопаешься в себе и поймешь, как это важно. Не хочешь строить высотные дома — займись просчетом того, как построить убежище для людей в случае нападения берсеркеров.
— Другие люди разбираются в этом не меньше меня, и из них многие просто... жаждут заняться этим. Если заставить меня заниматься военной инженерией, то вряд ли из этого получится что-то хорошее.
— Если бы это было частью какой-нибудь игры, Кхиз, то ты бы справился бы без особых усилий, — дядя закашлялся. Его глубинная философия требовала того, чтобы реальная жизнь не смешивалась с игрой.
— Ты хочешь сказать, что любой одержимый человек должен стать фортификационным инженером? А почему не стратегом? Или не врачом? Мы сможем лечить раны друг друга, если вдруг что-нибудь произойдет... А адвокат? Ему уж придется варьировать тактику, играть в хитроумное ориентирование, загонять в угол оппонентов! Даже если оппонент начинает с того, что кажется обычным и разумным — надо и из этого извлечь свою выгоду. Логика — только составная часть большинства интеллектуальных игр...
Кхиз замолчал, утомленный спором. Дядя тоже, кажется, не стремился к тому, чтобы продолжать эту бесплодную дискуссию. Наконец-то нашли компромисс. Именно поэтому Кхиз был сейчас здесь на Максимусе, имел работу, полезную для общества и гарантирующую определенный социальный статус. Семья об этом позаботилась.
Дверь лифта медленно отворилась. Кхиз прошел немного по коридору, поднялся по лестнице и вошел в комнату наблюдения. Она располагалась на самом верху башни — шахматной ладьи. Огромные герметически закрытые окна позволяли увидеть яркое пурпурное небо без облаков и пять других вышек. Они виднелись примерно в километре-полутора вокруг. Верхушки вышек тонули в дымке тумана. Где-то внизу, примерно в двухстах метрах, лежала земля.
— Как дела, Кара?
Женщина, которую он пришел сменить оторвалась от панели управления и улыбнулась.
— Опять мина. На этот раз — двойная, — в каком-то смысле Максимус еще не освободился от берсеркеров до конца. — Вторая половина ее взорвалась и повредила машину-инженера, которая разминировала первую машину-рабочего.
Кхиз подошел ближе и встав позади Кары стал просматривать показания приборов.
— Мин не было давненько. Но повреждения не так уж и серьезны. Еще что-то?
— Больше ничего, — как и все работавшие на Максимусе, Кара хотела бы поскорее уйти, чтобы хоть
— Хорошо. Я займусь поврежденным роботом. Иди. Смена принята.
Кара еще не успела выйти, как включился селектор связи. Раздался голос главного робота с дальнего участка, находящегося под наблюдением Кхиза, с того самого, где имел место несчастный случай.
— Дежурный! Желателен прилет корабля из Центра, — механический голос робота был четким и ясным — в отличие от тех голосов, которыми разговаривали берсеркеры, когда хотели подражать человеческой речи.
— Транспортолет? Какова цель?
— Часть ДС-828 рабочего робота типа шесть повреждена. В остальном робот исправен. Его можно быстро вернуть в строй, если отвезти в мастерскую.
Кхиз уже нажимал на нужные кнопки, чтобы связаться с мастерской. Хотя он предполагал какой будет ответ и оказался прав. Такая же часть робота была повреждена при взрыве десять дней назад, и запасных частей в наличии не оказалось. Кхиз проинформировал робота-начальника:
— Мы отремонтируем робота позже. Вначале мастерской нужно изготовить запасные части.
— Будет ли прислан Транспортолет?
Кхиз, думая уже о другом, промедлил с ответом. Экран перед ним был пуст, поскольку нынешний шеф считал, что изображение только отвлекает. Но по привычке Кхиз глянул на него.
— Нет, прибудет вездеход. Как обычно, когда необходим ремонт. Может ремонтный робот попробует ликвидировать повреждения на месте.
— Я считаю, что он этого не сможет, — начальственные нотки в голосе робота казались вызывающими.
— Тебе не следует этого решать, — сказал Кхиз. — Прибудет вездеход. К вашему участку дорога уже проложена. А разница во времени между прибытием транспортолета и вездехода будет минимальной. Продолжайте выполнять программу в меру своих сил.
— Приказ понял. Продолжаю.
Кхиз выключил коммуникатор и повернулся к другому селектору — селектору связи между вышками. Итак, пришло время. Время ИГРЫ.
Нет, речь шла не о шахматах, хотя изобретатель ИГРЫ был одним из мастеров шахмат конца XX века. Как и большинство настольных игр, эта игра была под силу компьютеру и ее изобретатель использовал для создания игры самые передовые компьютеры своей эпохи.
Но компьютер имел возможность только принимать участие в ИГРЕ, но не анализировать ее.
Шахматы нередко превращаются в бесконечный просчет вариантов, становятся не столько удовольствием, сколько логическим поиском. ИГРА в этом смысле несколько отличалась.
Участие шести игроков делало практически невозможным анализ, что было скорее достоинством, чем недостатком.
В конце XX века на древней Земле было множество людей, имеющих вкус к ИГРЕ и располагающих свободным временем, чтобы играть в нее.
Но что действительно отвергало компьютерный анализ, так это то, что ИГРА во многом зависела от немотивированной случайности. Выдвини компьютер ту или иную возможность продолжения игровой ситуации, как через мгновение она может оказаться бесполезной. Алогичность становилась краеугольным камнем — всем могло просто повезти или не повезти, а чаще бывало и то, и другое.