Берсеркер Скверны
Шрифт:
Шутка не нашла понимания.
– Стесь опасно, – ответил викинг. – Стесь нелься пес сащиты.
Ага, значит, сеть – это защита! Но от чего? Или, скорее уж, от кого?
– Кого ты боишься, Аскел?
– Я никофо не поюсь, – вскинулся викинг. – Я просто перекусь.
Не боюсь, а берегусь! А не одна фигня?
– Хорошо, от кого ты бережешься? – переиначил свой вопрос Виктор.
– Чайки, – коротко ответил хэрсир, вглядываясь в скалистые берега.
– Чего? – удивился Виктор.
Чаек они видели частенько. Но никогда еще
– Чайки-мутанты, – уточнил викинг. – Их кнеста рятом.
Ах, мутанты! Ну, тогда да, тогда, конечно, совсем другое дело.
– Стесь нато плыть пыстро, – с озабоченным видом добавил хэрсир. – Талеко от сфой кнесто эта птица не полетит.
– А если уйти от берега? – предложил Виктор выход, который, казалось, напрашивался сам собой. – Севернее свернуть и обойти?
– Нелься опойти, – покачал головой Аскел.
– Почему?
– Фремя сейчас такой.
– Да какой такой?
– Плохой такой. Плохо фетер, плохо течение, плохо лет-айсперк, плохо Шпицперкен.
Ветер, течение и «лед-айсберг» – это ясно, но…
– Что за шпиц? – не понял Виктор.
– Оттута сюта сейчас есть микрация морш-мутанты, – как мог объяснил викинг.
А вот это Виктор понял сразу. Муржи… Да уж, с кем-с кем, а с этими тварями снова повстречаться на морских просторах ему бы не хотелось.
– Лучше стая мутанты-чайки, чем стато морш-мутанты, – заключил хэрсир.
Целое стадо муржей? Фига ж себе перспективочка!
– Но мутанты-чайки тоше сильно-сильно плохо, – со вздохом добавил Аскел.
* * *
Хорошего действительно оказалось мало.
Крылатые твари, которых опасался Аскел, появились из извилистого фьорда. Казалось, целое облако сорвалось с прибрежных скал, а вскоре над драккаром с противным оглушительным гвалтом заметались птицы, по размерам не уступающие вранам, но совсем другого цвета.
Белое оперенье, менее плотное и более пушистое, чем у вранов. Сильные, длинные и широкие крылья… В вытянутых клювах, которыми, наверное, удобно было выхватывать добычу из воды, Виктор разглядел ряд маленьких острых зубок, похожих на зубья пилы. На кожистых лапах торчали когти, способные сцапать и разорвать и крупную рыбину, и человека.
В воздухе стоял непрекращающийся галдеж, словно чайки-мутанты перед нападением пытались запугать команду драккара. Рокот двигателя тонул в оре чаек, но опутанное сетью судно продолжало движение. Кормщик ворочал рулевым веслом и следил за движком. Остальные викинги расположились вдоль бортов и, подняв головы, ждали атаки. Одни морские разбойники готовились схлестнуться с другими.
Воины Аскела сейчас были вооружены арбалетами, луками, самопалами и копьями. За мечи и секиры никто пока не хватался.
«Боятся ненароком порубать сеть», – догадался Виктор. В самом деле, в такой ситуации разумнее было бы разить запутавшихся в защитной снасти птиц колющими копейными
Стрелять викинги тоже не спешили: чайки-мутанты пока только изучали корабль и не подлетали к нему слишком близко.
Аскел занял позицию посередке – в центре судна, возле мачты с пленниками. Широко расставив ноги, он стоял на покачивающейся палубе с пистолетом-пулеметом в руках и внимательно следил за кружащимися над драккаром птицами. «Калаш» Виктора по-прежнему торчал за спиной хэрсира: видимо, больше Стрельцов на этом корабле не нашлось, и в случае необходимости Аскел готов был использовать трофейный автомат.
– Слышь, Аскел! – позвал Виктор, – ты бы ствол мне вернул, а? А то ведь сам с двумя можешь и не управиться.
– Спрафлюсь, – буркнул предводитель викингов.
Ясно: хэрсир все еще не доверяет пленникам. Боится, что русы будут стрелять не по чайкам, а по викингам.
– Мля, сир хер, дай нам оружие, ё-пэ-рэ-сэ-тэ! – взорвался Костоправ.
– «Йо-пэ-рэ-сэ-тэ»? – отстраненно пробормотал хэрсир, не отрывая взгляда от чаек. – Я не снаю такофо орушия, Хрентепе. И софут меня не «маля», а Аскел. И я не сирхер, а хэрсир.
Пернатые твари, между тем, вели себя все более агрессивно и подлетали все ближе, приноравливаясь к добыче.
– Дай нам хоть что-нибудь, Аскел, – Виктор постарался говорить спокойно и убедительно. – Зачем тебе в бою безоружные берсеркеры?
После секундного раздумья Аскел отдал короткую команду на своем языке. Какой-то дружинник вытащил из трюма и бросил пленникам четыре коротких копья.
«Ну, и на том спасибо», – подумал Виктор.
Вскоре чайки напали на судно.
* * *
Сразу несколько зубастых клювов и когтистых лап вцепилось в защитную снасть. Но сразу разорвать прочную сеть оказалось не под силу даже этим птахам. Атакующие твари запутались в ней, как в силках. Яростно забились, захлопали крыльями.
Аскел что-то выкрикнул и нажал на спусковой крючок. Пистолет-пулемет в его руках дернулся, выплюнув короткую очередь.
Видимо, это был сигнал. Бухнули самопалы. Свистнули стрелы.
Две или три стрелы пролетели мимо цели, еще пара скользнула по блестящему от жира оперению, не причинив мутантам вреда. Но большая часть пущенных снарядов все же достигла цели.
На палубу брызнула кровь, полетели непривычно белые перья, в воздухе закружился пух, похожий на снег. Пара чаек, сбитых с сети, упала в воду. Кувыркнулись на лету и рухнули вниз еще две птицы, пролетавшие возле судна. Остальные тушки – окровавленные, разорванные и утыканные стрелами, остались висеть на защитной снасти, словно диковинные гирлянды. Три или четыре раненые птицы затрепыхались в путах.
Носовые бомбарды, стволы которых торчали из сети, с оглушительным грохотом выплюнули свои заряды в мутантов, вплотную подлетевших к кораблю спереди. Крупная картечь превратила с полдесятка тварей в ошметки пернатого мяса и пуховую пелену.