Берсерки. Трилогия
Шрифт:
— Ты?!
Берс двинулся вперед и опустился на ковер.
— Прости, но я должен был найти тебя, ведь мы так и не смогли ни о чем поговорить в прошлый раз. — И он замолчал, не в силах говорить дальше.
Девушка отложила журнал и, зябко поведя плечами, обхватила их руками.
— Не знаю, наверное, нам не надо больше встречаться, и я должна была просить тебя немедленно уйти, но… я не могу. Ты здесь, рядом, и я не могу от этого отказаться.
Берс кивнул:
— Я тоже.
Они посмотрели друг на
— Мы же ничего друг о друге не знаем.
Берс отрицательно мотнул головой:
— Я знаю о тебе все, что мне необходимо знать. — Он добавил: — Да и ты знаешь обо мне столько же. Только ты пока боишься доверять этому знанию.
Они снова помолчали. Потом девушка протянула слегка дрожащую руку, прикоснувшись к его лицу. Когда пальцы дотронулись до его кожи, она замерла, а потом ласково провела ими по его щеке.
— О святые стихии, ты настоящий! — Она вымучено улыбнулась. — Прости, но иногда мне приходила в голову мысль, что ты просто мое видение.
Берс усмехнулся:
— Нет, я живой.
Они снова помолчали. Потом Берс собрался с духом и начал:
— Прости, у меня мало времени. — Он запнулся, но справился с собой и продолжил:
— Меня привезли сюда для того, чтобы казнить.
— Что?!! — она вскинула руку ко рту.
— Но даже если бы не это, на мне долг перед моим миром. Я должен покинуть пределы империи.
Ее прекрасное лицо исказилось мукой:
— Нет…
— Я предлагаю тебе поехать со мной.
Произнеся эти слова, он перевел дух. Девушка растерянно отвела глаза.
Какое-то время они молчали. Потом она с натугой произнесла:
— Но я не могу вот так, сразу… бросить все… и вообще… — Она замолчала.
Берс немного помолчал, потом гибким движением поднялся на ноги:
— Прости, но это единственная возможность. Решение, которое ты сейчас примешь, определит твою судьбу на всю оставшуюся жизнь.
Берс резко повернулся и, тихо произнеся: «Прощай», — двинулся к двери.
Его остановил напряженный голос девушки:
— Сколько у меня времени?
Берс полуобернулся:
— Оно уже давно кончилось. Мы можем рассчитывать только на удачу.
— Но я же должна собраться, отдать необходимые распоряжения, наконец, хотя бы получить аккредитивы.
Берс мотнул головой:
— Это лишнее. — Он слегка раздвинул губы в легком подобии улыбки: — К тому же в моем мире пока слишком мало возможностей потратить твои деньги, а после твоего поступка обратный путь для тебя, скорее всего, так же будет закрыт.
Она заколебалась.
— А если я попрошу императора…
Берс перебил:
— И ты думаешь, он выполнит эту твою просьбу?
Девушка замолчала. Берс протянул руку.
— Иногда поступки, которые кажутся верхом безрассудства, на деле оказываются единственно верными. — Он сделал паузу
Она помедлила, потом грациозно соскользнула с дивана и подошла к мужчине.
— Я знаю, что совершаю самую большую глупость в своей жизни, но… Мое имя — Эсмиель.
И Берс решительно распахнул двери.
Император в ярости пнул тяжелое резное кресло, и оно с грохотом опрокинулось.
— Как?! Как это могло произойти?
Перед ним навытяжку стояли адмиралы Эктонер и Эсмиер, а рядом примостился сам старый лис. Император окинул их свирепым взглядом и снова двинулся поперек обширного кабинета, расположенного в глубине предоставленных ему апартаментов. Дойдя до края ковра, он резко обернулся и рявкнул:
— Ну, что же вы молчите?
Лорд Эйзел слегка склонил голову:
— Простите, сир. Я уже начал подробное расследование, и, как только будут получены первые результаты, я немедленно уведомлю вас.
Эоней вскинулся:
— Мне плевать на результаты, Эйзел! Мне нужны беглецы. Именно их наличие и будет мерилом вашего старания и вашей компетентности.
Лорд Эомирен, в отличие от них троих сидевший несколько в стороне с оскорбленным выражением лица, сквозь которое, однако, внимательный взгляд мог уловить признаки удовлетворенности, при этих словах встрепенулся и, окинув императора тревожным взглядом, произнес решительным тоном:
— Вы правы, сир, они не должны уйти безнаказанно. Я думаю, необходимо приказать пограничным гарнизонам немедленно выслать патрули с приказом открывать огонь…
— Нет! — Император кинул на лорда Эомирена раздраженный взгляд и твердо произнес: — Они нужны мне только живыми.
Император подошел к своему столу и опустился в кресло. Окинув взглядом всех присутствующих, он произнес усталым голосом:
— Ладно. Все, кроме лорда Эйзела, могут быть свободны.
Спустя несколько мгновений суматохи у дверей кабинет опустел. На этот раз молчание продлилось намного дольше. Они сидели в сгустившемся полумраке кабинете и думали. Наконец император не выдержал:
— Ты сможешь поймать их, старый лис?
— Даже я — нет, — ответил Эйзел.
Император криво усмехнулся:
— Ты ответил так, чтобы у меня не было искушения перепоручить это кому-то другому, не так ли?
Лорд Эйзел ответил вопросом:
— Вы ведь до сих пор влюблены в нее, сир?
— Но я же согласился с необходимостью, Эйзел, — устало произнес император, — мне просто хотелось, чтобы иногда, ненадолго, необходимость уступала любви.
— Это иллюзии, ваше величество. Любовь либо одерживает верх, обрушивая необходимость, либо умирает и превращается в яд. Я не хочу для вас ни того, ни другого, поскольку обломки вашей необходимости могут погрести под собой нас всех.