Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия [СИ]

Врангель Самурай

— Возможно, но я представляю себе способности моджахедов в торговле.

Восточный ветер Аравийской пустыни завывал как пещерный лев. Резкий сигнал монитора заставил обоих бойцов кинуться к экрану. Целеопределитель ясно указывал на ракетную атаку. Классификация объектов нападения фиксировалась. Капитан закричал в селекторную связь:

— Тайфун!!! Атака системой А-10

— Я русский офицер! Кто-то не понял? Я вижу, что поняли. — Прошелся вдоль понуро стоявшей шеренги бойцов разномастных кровей, угрюмо поглядывающих на него. Продолжил хриплым голосом со стальными обертонами в тексте. — А поэтому мы будем делать всё по-русски. А? Майкл? Тебе

понятно, что я говорю? Что молчишь, американская сволочь? Кто, блять, затеял бойню? Да ваши цереушники, это знает даже дохлая ворона! А теперь собирают сессии ООН, ля-ля-ля… хо-хо-хо… Непредсказуемый выброс энергии исламизма. Передача тактического ядерного вооружения бригадам Аль-Каиды, якобы, Белоруссией… Подводные лодки в степях Саудовской Аравии… Да вы и на одном поле сесть с Белоруссией не имеете права, американские недоноски! Верно, Данила? — повернулся к стоящему позади него бойцу, держащему под прицелом шестиствольного пулемёта шеренгу, укомплектованную, в основном, неграми, итальянцами и албанцами. — А? Врангель, чего молчишь?

Напарник майора российской армии сплюнул и молвил, недобро глядя на шеренгу:

— Да вот, командир, подсчитываю в уме количество патронов в ленте на погонный метр.

— Это, Данила, полезное занятие. И весьма, ябскл, перспективное, в свете сложившейся, а также и далее развивающейся ситуации. Что!!!
– !!!
– !!! — неожиданно заорал, злобно окинув взглядом шеренгу. — Жить, вашу мать, захотели? И не просто жить, а за счёт моего батальона? А? А? А? Вы думали, что русская бригада состоит из одних лохов, недоумков и неврастеников? Вы думали, мы убежим с поля боя? С поля, бой на котором идёт до сих пор по вашей — указал пальцем на громадного негра, с генеральскими знаками отличия — умной, как вы посчитали, идее и политике. Гдееее!!! Где, блять, мои люди? Я скажу тебе, где… — уставился на американского генерала. — Они сгорели заживо в ядерном пламени боеголовок, которые созданы в США… В СШАааааа!!!.. Этой стране уродов, перверстов и недоносков… А где же, генерал, твои, сука, люди? А? А? А? Я скажу тебе, чёрная крыса… Хотя ты и сам знаешь всё.

Они, твои афроамерикомексиканцы, ушли со своих позиций за час до атаки. Они увели свои противоракетные установки и мы, русские, остались с голой жопой против килотонных снарядов… Но, — повернулся к Врангелю, — Данила, ты же знаешь, мой батальон лёг недаром. Противник был уничтожен на сто процентов, но ракеты с боеголовками А-10, к сожалению, уже летели в нашу сторону. Нам с Данилой повезло, мы находились в командном убежище, покрытом бетоном, смешанным с обедненным ураном. Мы остались живы, но триста человек сгорели. А вот тебе, генерал, не повезло… Твой вертолётик притормозили мы. Ты не ожидал, что над нашими позициями нельзя пролететь безопасно. Не ожидал? Не ожидааал…

— Командир, время идёт, — подал голос Врангель. — Связи нет, но наши сюда успевают позднее, чем моджахеды. Я сам всё просчитал на калькуляторе. Компьютеры все вырубились из-за ядерной электронной волны. И пще, Тайфун, давай их кончать и линяем…

— Да нет, Данила, так нельзя. Они наши союзники, даже более того, я подчиняюсь этому черножопому генералу, который убил людей моего батальона. Не буду же я уподобляться ему, этой чёрно-бледной крысе. Нет, так не пойдёт.

— Так что, нам волочь на своём крошечном планере всю эту блятскую ораву? — хмуро вопросил Врангель.

— Ви будьете атвичьать перьед международным трьибпфуналом! — истерично прокричал пожеванный и весь изодранный полковник, стоявший рядом с командующим американским контингентом объединённых сил.

— Что ты сказал? — переспросил Врангель. — Отвечать сегодня ты будешь только перед Тайфуном и Врангелем, — и направил пулемёт на полковника. Через секунду сказал: — Впрочем, тебе, я думаю, будет этого много. —

Вытащил из кармана пистолет и направил его в лоб американскому офицеру. — Вот этого трёхлинейного калибра будет достаточно. — И нажал на спуск. Грохот выстрела, вой пули и падение полковника в песок аравийской пустыни, заставили всю шеренгу, где было двенадцать человек, мелко задрожать и спрятать глаза вниз.

— Ты шо, Данила? — вопросил Тайфун. — Этот полковнишка — начальник разведки. В нём было много полезной информации.

— Это обморок, — ответил Врангель. — Я стрелял мимо. Он просто уссался, вот и всё. Действительно, через минуту американский офицер зашевелился и кое-как поднялся на ноги. Вид у него был как у живого покойника.

— Есть ещё желающие сделать заявление? — спросил Врангель. В ответ прошуршала тишина.

— Итак, — сказал Тайфун, мы сейчас вместе с вами начнём работу по переселению информации из вашей башки в наши диктофоны. Но должен предупредить: специфика допроса русским офицером не есть шедевр гуманности. — Добавил: — Хотя мы и не звери, естн. Начнём с тебя, — и поманил пальчиком полковника разведки. Тот тяжелыми шагами подобрёл. Стал. Смотрел в песок и потел.

— Механика такова, — жизнерадостно молвил Тайфун, вытащив из кармана блестящий револьвер «Смит-энд-Вессон». Извлёк из барабана все патроны, затем вставил обратно один. Ладонью крутанул барабан.

Продолжил, глядя на союзников по военным действиям.

— Есть очень хороший способ проверить себя на выживаемость. Он очень прост. Имя ему — «русская рулетка». А? Не пол? Не слышали? Глубоко сомневаюсь. У нас, у русских, это такая же традиция, как графин водки на завтрак. Так вот, зачем черножопому русский прибамбас? — мог бы кое-кто спросить. Кое-кто мог бы ответить. Я, например. Затем, чтобы не использовать дорогостоящие и постоянно врущие детекторы лжи, т. е. американские прибамбасы. — Испытывающе оглядел отряд союзной армии, который подозрительно смотрел на револьвер и внимательно слушал «русского медведя» с «русской рулеткой» в руках. Тайфун посмотрел на полковника разведки и молвил:

— Все коды и доступы в тактическую и стратегическую сеть США первого уровня. Это вопрос намбе уан. Уэлл?

Крутанул рукой по барабану револьвера и, протягивая его разведчику, дал инструкции и предупредил:

— Говоришь всё, что знаешь, не исключая кодов к собачьим будкам, а затем делаешь так, — показал, как, — и ничего страшного не случится, ежель, брат, правду сказал. В барабане помещается десять зарядов, но патрон один. У тебя девяносто процентов выживаемости. Но! Не дёргайся, парень. Мой «Стечкин» будет упираться тебе в живот. Соврёшь, процедуру повторим. Шансы, естн, уменьшатся. — И добродушно добавил: — Полковник, врать не стоит. — Вытащил из кармана цифровой диктофон и включил его.

— Всем отвернуться, — проорал Врангель в сторону шеренги и повёл из стороны в сторону пулемёт. Добавил: — Десять шагов вперёд! Живо, суки.

Толпа пленённых союзников неуклюже развернулась спиной к Врангелю, Тайфуну и полуобморочному майору. Затем отошла на десять шагов, дабы не слышать суть ласковой беседы русского и американца. И она началась. Полковник тихонько заплакал. Он зашептал:

— Я фсьё скажу, фсьё… Но не састафляйте меня стрельять себье в голофу… У мьеня сын и дочька…

— Я бы тебе поверил, — незлобливо сказал Тайфун, — но судьёй твоей правде придётся стать Всевышнему, и помни об этом. А, кроме того, — в голосе зазвучала сталь, — у моего батальона остался батальон сыновей и дочек. А? А? А? — Прорычал: — Что ты мне ответишь на это, американская иуда?

Дрожащим голосом полковник американской армии начал исповедь. Когда, по прошествии получаса, он стал перечислять количество лифтов в Пентагоне, следователь Тайфун решил прекратить съём информации.