Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия
Шрифт:
– Они поехали крышей.
Командир сказал:
– Ты знаешь, я часто тебе указываю на непорядок, но сейчас ты прав настолько, что теперь
забудь все мои предыдущие слова. Ты правильно сказал. У нас на борту двадцать две мегатонны
удара и все они предназначены к выпуску, - я это понял так.
– Я тоже.
– Так что будем делать?
– Петя, командир ты, но я могу тебя понять. Ты спрашиваешь мое мнение? Я тебе его скажу. Не
думай о команде пуска, а внимательно
тебя в компьютере.
– А при чем здесь Вейцман? Он же из ООН.
– Слушай меня. Он из ООН в той же степени, что ты из австралийских кроликов. Вся каша
заварилась из-за Вейцмановской банды.
Командир стратегического лайнера внимательно посмотрел на второго пилота. Спросил:
– Откуда у тебя такой текст?
Второй оглянулся на штурмана и шепотом сказал:
– Ты про Коллегию слышал?
– Что за идиотский вопрос?
Совсем шепотом:
– Я её член.
Командир вытащил никотиновую жевательную резинку, кинул её в рот и спросил:
– Гонишь?
– Нет.
– И что?
– Спроси моего совета, прежде чем делать прямые команды пусков. Некоторое лобби в
Вашингтоне давит на ненужные нам кнопки. Тебе могут дать не те цели. А те цели, которые
ждут нас, тебе укажет Коллегия посредством меня.
В голову второго пилота уперся твердый предмет. Зазвучал голос штурмана:
– Федя, ты слишком много говоришь. Подними руки и медленно выйди из-за кресла управления, а то мой ствол сделает дыру в твоей башке, а заодно и в фонаре этого старинного дирижабля.
Летчик секунды две сидел без движения, а затем медленно поднял руки. Спросил:
– Ефим, а ты что, работаешь на Вашингтон??
Штурман ударил рукояткой пистолета по голове второго пилота и сказал зловещим голосом:
«Если не будешь делать что скажу, я тебя грохну на месте!!!
– Вот, блять, подстава попалась в экипаже, - сказал безбашенный второй пилот и уточняюще
спросил:
– Так ты из бригады говнюка Вейцмана?
Штурман ещё раз ударил по голове второго пилота и злобно проговорил:
– Говно это ты, уродец! Если я ещё услышу плохое слово о…
Щщщщёёёееелк… - Пуля влетела в голову штурмана быстро и непреодолимо. Командир лайнера
спрятал в карман крошечный пневматический пистолет. Сказал, глядя второму пилоту в глаза:
– Ты прав по поводу австралийских кроликов. Надо это тело скинуть из кабины в ракетный
отсек. Штурман полетит вместе с ракетами.
10.
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Я величайший из существующих музыкантов и… Ха-ха-ха-ха-ха-ха-
ха!!!.. Певцов!!!
Старый, сморщенный, похожий на черную, подгнивающую грушу,
Джексон, чистый негр, но с белым оттенком внешности, полученным благодаря химии,
развернулся в кресле и спросил Пола Маккартни, тоже музыканта:
– Пол, давай повторим наше шоу! Тем более, нам скоро из Нью-Йорка доставят эликсир
молодости, и мы с тобой будем петь вечно! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!
Пол Маккартни, старый, измученный мужичок, молодящийся при помощи вытяжек из
христианства, то есть при помощи детей, убитых во время аборта, сказал:
– Ты знаешь, не катит. Мне и Харрисон говорил, пора бросать это дерьмовое дело. Я его уважаю, ты же знаешь, это не бесноватый Джон. У меня лаве есть за счет лазерных дисков. А орать как
идиот для ЭТОГО поколения я не хочу. Эликсир это сказка. Забудь. Скоро сдохнем как собаки.
– Я моложе тебя, - сказал полубелый негр, - и амбиций у меня хватает! Шо ты дохнешь раньше
сроку? Пусть всегда будет так! По крайней мере, этой ночью.
– Ночь-то при чем?
– Сегодня день будущего мусульманского праздника! Сегодня будет восстановление Палестины!
А я, ты знаешь, мусульманин.
– Да мне плевать на твою веру, - сказал Маккартни. – Как, кстати, и на мою. Всё это понты, понты, понты, понты, понты…
– Стоп, - перебил Джексон. – Тебя не клинит? Мы, наверное, перебрали с пейотом. Я всегда знал, что от кактуса добра не стоит ждать.
– Не знаю, - ответил Маккартни. – Реальный кактус это мой импресарио. Кстати, и твой. Какая у
него родословная?
– Ты это к чему?
– Деньги уходят в Китай. Это для меня уже не новость. Послушай умного дурака, переведи все
свои активы из вирта в реал.
11.
– Эта икебана не камуфлирует своих истинных чувств, как должно быть, а выставляет на показ
животные желания составителя тандема светлого и темного, который пытался ассимилировать
неосознанные желания садизма в просторы растительного, то есть сакрального, мира.
– Ваше Высочество, Вы сегодня просто в плохом настроении. Икебана выполнена мастером
высочайшей квалификации, который всю жизнь делал проекты для придворного эстетизма.
– Кто, Вэйцманфури?
– Да, именно он. Вы знаете, что каждая его икебана имеет свойство пророчества. И этот состав, который перед вашим взором, не составляет исключения.
– … Кхм… И что же он трактует, в вашем толковании?
– Он толкует триединство Империи Вашего Высочества, Истинной Веры в Просветление и
Намерения Основных Направлений!
Император Японии задумчиво посмотрел на советника. Негромко уточнил: