(Бес) Предел
Шрифт:
— Нет.
— А я говорю да.
— Ну, пожалуйста. Дом большой, малышне я устрою перегородку, типа домика, они оттуда просто так не выберутся, в туалет будут ходить на пеленку. Я их купила. А кошку сразу в лоток посажу, она поймет, что писать надо туда. А сегодня или завтра утром дам объявление о котятах. Их будет легче пристроить, с маленькими всегда проще. Ну а с кошкой я разберусь. Пожалуйста. Я тебе массаж сделаю.
— Ну просто поразительно.
— Это да?
— Это дебилизм под названием «доброта дяди Игоря»,
— Спасибо! — радостно восклицает Олеся и тянется к моему лицу. По логике должны быть губы, но нет, целует она меня в щеку. Ну просто удивительный человек…
Глава 50
А ведь еще недавно Олеся говорила о том, что хочет ляльку. Сейчас, глядя на эту картинку, ощущение, что я подсматриваю за многодетной мамкой, которая из кожи вон лезет, чтобы накормить своих тройняшек, но беда в том, что руки только две. Собственно, ей и с кошачьим семейством хорошо, в ее случае в ближайшем будущем можно обойтись и без ребенка. Позитивности и счастья в ней сейчас хоть ложкой жри, несмотря на явные хлопоты и реальный напряг.
— Ну может хватит делать вид, что чем-то занят в телефоне. Ты же все равно смотришь на меня и котят. Иди сюда, покорми их со мной. Тут еще есть бутылочка. Один котенок как раз не при делах еще.
— Сама корми, раз ввязалась, — как можно резче отвечаю я.
— Язык отсохнет сказать, что они тебе нравятся, да?
— Мне много что нравится, Олеся, и что с того?
— Так если нравится, покорми.
— А это тебе урок, дорогая. Когда завтра ты уедешь в ресторан, кто будет их кормить днем? Убирать за кошкой? Давать ей лекарства?
— До завтра нужно дожить. И вообще, будет новый день, будут новые мысли. Здесь им всяко лучше, чем на улице. И тут есть шанс поесть два раза в день и не быть затоптанными какими-нибудь отморозками.
— В этом ты безусловно права, — констатирую я, присаживаясь на пол к Олесе. — Коврик бы под жопу постелила.
— Тебе еще детей рожать и бла бла бла. Мама мне тоже так говорит, вот только раньше тетки и на морозе спали, и тяжести таскали, и нормально рожали, — беззаботно произносит Олеся, уставившись на мое лицо. — Ой, у тебя на лбу царапина, а я и не заметила. Хочешь обработаю?
— Ты сначала этот кошатник покорми, а я переживу.
Беру детскую бутылочку и подношу к оставшемуся не при делах рыжему котенку. Кажется, самому маленькому из имеющейся компании. Вот уж никогда бы не подумал, что в принципе могу завершить свой день именно так.
— А тебе какой больше нравится? — неожиданно спрашивает Олеся. — Мне светло-серый.
— А мне нравится кошка. Вон как смотрит осмысленно. Не завывает песни из-за того, что трогают ее котят, не набрасывается, в лоток успела сходить, а не пол обоссать. У нее есть потенциал. И мне кажется, я ей нравлюсь, — на мой ответ Олеся лишь улыбается, демонстрируя мягкую, я бы сказал какую-то нежную
— Так может оставишь ее?
— Еще чего. Животные мало живут. И пусть у нас у всех одинаковые шансы умереть в любой момент, но животные не могут прожить больше определенного срока.
— Странная логика. Все могут умереть хоть завтра, что теперь не жениться и не рожать детей?
— Ты в мою логику не лезь. Корми котят и не задавай вопросов, на которые можешь получить не очень приятный для твоих ушей ответ, — зло произношу я, на что Олеся тут же замолкает и переводит взгляд на живность.
Я же, как только закончил с рыжим, быстро встал с пола и, бросив сухое «спокойной ночи», ушел к себе в спальню. Вот так, одна дурацкая фраза смогла перечеркнуть весь день.
***
Да уж, глядя на себя в зеркало с уверенностью могу сказать, что веткой меня приложило знатно. На лбу как будто кто-то расписался красной ручкой. Одним словом, красавчик. Оборачиваю бедра полотенцем и выхожу из ванной. Кажется, у меня что-то тряхануло в груди, когда я обнаружил в своей спальне Олесю, сидящую на кровати. Мягко говоря-неожиданно. Но еще более неожиданно то, что на ней из одежды только белая сорочка.
— Я, наверное, тебя обидела теми словами. Прости меня, — неожиданно выдает она, шумно сглатывая.
— Я не обиделся. Ты пришла ко мне только для того, чтобы это сказать?
— Нет, — медленно привставая с кровати, тихо произносит Олеся. — Садись, я обработаю тебе лоб. Царапины от кошек требуют тщательной обработки, а то можно занести всякие неприятные болячки.
— Какая ты заботливая, Олесечка.
— Мне не нравится, когда ты меня так называешь, чувствуется что-то не естественное. Садись, — неожиданно хватает меня за руку и тянет на кровать.
— Да я смотрю у вас, Олеся Игоревна, несмотря на хиленький вес, много сил.
— Это все полкило лука в шаверме.
— Точно, как же я забыл, — не могу скрыть сарказма в голосе, особенно, когда Олеся встает напротив меня и тянется рукой к кровати.
Как бы совсем случайно при этом касается меня волосами и принимается открывать флакон.
— Не хотелось бы тебя разочаровывать, но мне не нужно обрабатывать лоб. Во-первых, это последствие не кошачьей царапины, а всего лишь удара от ветки. А во-вторых, я ее обработал.
— Точно?
— Абсолютно точно. Но ты же не за этим пришла сюда в такой час, в одной сорочке, да?
— Да. Я хотела сказать тебе спасибо, — вполне серьезно произносит она, заправляя за ухо волосы. — За одежду, белье. Но за кошку с котятами особенно, это деньгами не измеряется, это… в общем, я очень благодарна тебе, правда, — протягивает ко мне руку и аккуратно, почти невесомо начинает гладить мое лицо. И вот тут, когда я осознаю сказанные ею слова, меня повторно торкает. Резко перехватываю ее руку и сжимаю запястье так, что Олеся вскрикивает.