Бес предела
Шрифт:
– Теперь он таким и останется?
– Нет, у него должно быть несколько резонансных узлов. Посмотрим.
Прохор снова навёл эргион на «блюдо».
Через секунду диск превратился в квадрат, а конус – в широкую пирамидку.
– Дальше к началу спектра он начнёт разваливаться, пойдём в обратную сторону.
Струение воздуха коснулось квадрата и пирамидки.
Квадрат превратился в диск, пирамидка в конус.
– Мы вернулись в прежнее состояние. Идём дальше.
Диск стал кубом, конус не изменился.
– Как
– Ты тоже сможешь, буду очень рад, если ты поедешь с нами тренироваться.
Следующий шаг по оси формообразования превратил куб в многогранник, а конус в кубик.
Затем количество граней у обоих составляющих тюбика стало увеличиваться, многогранник приблизился по форме к шару, а сама помада превратилась в кристаллик.
Прохор выдохся.
– Ничего себе, какой широкий спектр у этой штуковины! Надо будет спросить у ДД, почему тюбик не меняется.
– Меняется.
– Сохраняя форму, очень своеобразно. Может, потому что он представляет собой слишком простую фигуру?
– Ты меня заинтриговал.
– Понравилось?
– Пожалуй, я поеду с вами, только дам своим на завтра кое-какие распоряжения.
– Хочешь, ещё поэкспериментируем.
– Это не игрушка. Сейчас будем обедать.
Юстина поднялась, собираясь пойти на кухню, отщёлкнула на шею из клипсы ларинг мобильного айкома. Но Прохор обнял её за колени, прижался лицом к бедру. Она замерла (он взмолился в душе: не отталкивай!), взъерошила его волосы, он поднял лицо вверх, увидел призывное сияние в глазах любимой женщины и, уже не в силах сдерживаться, подхватил её на руки…
Обедали на полчаса позже, чем рассчитывали.
Юстина приготовила чахохбили, пользуясь услугами кухонного комбайна «Рязаночка», позволила по рюмке хорошего грузинского вина «Саперави», и обед удался на славу.
Потом у Прохора начали слипаться глаза, Юстина заметила это и уложила его в постель.
– Спи, я сбегу на часок и вернусь. Потом всё обсудим.
Он закрыл глаза, чувствуя блаженную расслабленность, пробормотал:
– Я тебя люблю…
– Я тебя тоже почему-то, – донеслось откуда-то.
И он провалился в сон, на этот раз – глубокий и без сновидений.
Юстина приехала в шесть и тут же разбудила милого, ни разу не сменившего позу. А следом за ней заявился Саблин, энергичный и деловой, как и Юстина.
– Рад видеть вас, ребята! Покормите гостя? Во рту маковой росинки не было с утра, замотался по разным учреждениям и питался только зимним воздухом.
– Сейчас будет ужин, – пообещала Юстина, скрываясь на кухне.
– Как ты? – глянул Данимир на друга.
– Проспал три часа, как после соревнований по лыжным гонкам.
– Надо же, в самолёте спал и дома спишь, сурок несчастный.
– Сурок, но счастливый.
– Тогда ладно. Юстеньке рассказал, чем мы занимались у ДД?
– Не только рассказал,
Саблин внимательно оглядел стоящее на столе многогранное яйцо из мутно-розоватого материала с красными прожилками на более остром верхнем торце.
– Почти Фаберже.
– Не угадал. Это тюбик помады.
Саблин присвистнул.
– Ничего себе фиговина с морковиной! Никогда бы не догадался.
– Я пытался реализовать весь Ф-спектр тюбика, раз тридцать трансформировал, а он почти всё время такой, если не считать первоначальных форм, где он был тетраэдром, кубом и диском.
– Понял, в чём дело?
– ДД говорил, что каждый объект имеет спектр форм, не изменяющих его внутренних качеств и преобладающих функций, то есть ту форму и качества, ради которых он и был создан. Чашка может сохранять самое главное – объём, куда можно наливать жидкости, поэтому её спектр невелик: цилиндр, куб, полусфера. То же самое касается мяча, зубочистки, ручки, получится тот же небольшой набор форм. Вот и тюбик – совсем простой объект в этом плане. Что он собой представляет?
– Цилиндрик… и в нём колбаска помады.
– И всё! Цилиндрик может изменяться в том же узком диапазоне ёмкостей, что и чашка, помаде же вообще всё равно, какую форму она принимает.
– Простота и совершенство в одном флаконе.
– При чём тут совершенство?
– Каждый раз форма объекта близка к идеалу. Видишь, какой формы получился многогранник? Произведение искусства.
– Ну, если посмотреть под этим углом… а ты ничего не трансформировал?
Саблин смущённо почесал затылок.
– Побаловался с ножом, мне его ещё дед подарил в детстве – охотничий, самодельный.
– Не интригуй.
– Ничего, в общем-то, особенного не произошло, к началу спектра он превратился в нечто похожее на длинную обоюдоострую рапиру. А я хотел получить такой, какой мы видели у Дмитрия Дмитриевича.
– Форма?
– Если в разрезе – узкий ромбик.
– Я думал, будет квант формы – тетраэдр.
– Я сам так подумал.
– Ты взял его с собой?
– Оставил дома.
– Что было потом?
– В конце концов он превратился в… – Данимир поискал сравнение. – Украинский трезубец видел?
– На их знамёнах.
– Так вот ножик превратился в подобие трезубца, но такой изящной красоты и гармонии, что его впору в музей помещать. Я таким его и оставил.
Вошла Юстина, вытирая руки полотенцем.
– Кого ты оставил?
– Нож.
– Понятно, тоже экспериментировал. Варя видела?
– Нет, она ещё на работе.
– Идёмте ужинать.
Сели за стол.
Юстина приготовила гречневую кашу с жареным луком, капустные котлеты и салат из свеклы. Вегетарианская пища всем нравилась, и о мясе никто не вспомнил. Потом пили чай с яблочным штруделем.