Бес сознания
Шрифт:
— Почему же вы убегали, гражданин? — размеренно тянет мордатый.
— Я? Я не убегал, — разводит руками Вова, потом почти с наездом добавляет: — А в чем, собственно, проблема? По какой причине остановили? И разве вы не должны представиться?
Ой, зря он начал с наездов. Стражи правопорядка ой как не любят шибко умных и откровенно нарывающихся. Надо бы ему приказать, чтобы так не борзел, жаль, десять минут до следующего приказа еще не наступило.
Милиционеры снова переглянулись. Мордатый скривился, тяжело вздохнул, молодой закатил глаза, быстрым
— Старший сержант Агафонов и младший сержант Дементьев, — отбарабанил молодой. — У нас распоряжение проверять всех граждан, вызывающих подозрение. Что у вас с лицом?
— Упал. В подъезде темно было, на лестнице поскользнулся.
— Ну-ну, — кивает мордатый, всем своим видом демонстрирую, что ни на секунду ему не верит.
— Что-то произошло? — спрашивает Вовчик, явно желая перевести тему.
Но милиционеры ему отвечать не собираются.
— Пэку ваш где? — спрашивает молодой и в то же время наводит Вовчику на лицо смартфон, несколько красных лучей из широкого отверстия скользят по лицу, неприятно светят в глаза.
— Пэку? — Вова растерянно трет левое запястье, бегает взглядом, словно бы пытается его отыскать. — Кажется... я кажется его у подруги забыл.
Мордатый осуждающе качает головой, затем обращается к напарнику:
— Личность опознана?
— Да-а, — лениво тянет молодой, изучая что-то на экране устройства. — Владимир Григорьевич Чернышевский, двадцать четыре года, проживает в Краснодаре по адресу улица Сверхгероизма, дом восемьдесят один, квартира четвертая. Статус — сервус. Трудится литейщиком на сталелитейном заводе «Титан», принадлежащим партии Света, города Краснодара. Рабочий рейтинг хороший, социальный приемлемый.
Хм-м, литейщик, значит. Интересно, как он умудряется и на производстве трудиться и наркотой барыжить? Здесь как-то вообще не вяжется.
— Угу, все верно, — торопливо кивает Вова.
— По каким делам вас, гражданин Чернышевский, занесло в Новороссийск? — интересуется мордатый.
— К подруге приехал. Точнее, к своей девушке.
— А пэку как вы умудрились у неё оставить?
— Это вышло совершенно случайно, — начинает оправдываться подопечный. — Понимаете, мы, в общем, давно не виделись, соскучились, ну это ...
— Любовью занимались, — помогает Вове мордатый, похабно усмехаясь.
— Ну, да, — кивает Вовчик. — И, видимо, во время этого дела браслет расстегнулся и где-то в постели потерялся.
— Ну что же вы, Владимир Григорьевич? — разводит руками милиционер и размеренно заводит: — За отсутствие персонального коммуникативного электронного устройства без веских оснований полагается штраф в размере пять тысяч эмдэе, а также изъятие социальных рейтинговых пунктов в количестве двадцати. Также отсутствие пэку влечет за собой дальнейшее разбирательство и выяснение причин, по которым нарушитель намеренно, а может и нет пытался скрыть свою личность, рейтинг и местонахождение.
Законы у них здесь практически зверские. Тотальный контроль населения во всей красе. Их, тут получается
— Я знаю закон, начальник, но дело-то житейское, — виновато отвечает Вова.
— А как звать вашу подругу и где она проживает? — спрашивает молодой.
— Смирнова Лиза, живет на Березовой роще семнадцать, — уверенно говорит Вова.
Даже я уже начинаю сомневаться, что он импровизирует. Слишком складно стелет. Хотя про пэку он, несомненно, врет. Помнится, ни у кого из бандитов браслетов не было, а значит, не просто так их не надели. Вон, по ним оказывается и личность устанавливают и местонахождение отслеживают.
Милиционеры снова переглядываются. Старший вздыхает, затем спрашивает:
— Ну и что нам с тобой делать, Чернышевский? Закон, как говорится, есть закон. А отсутствие пэку это явное нарушение.
— Может, как-нибудь договоримся? — заискивающе спрашивает Вован.
Милиционеры одновременно поджимают губы. Но глаза у обоих уже жадненько поблескивают.
— Давайте-ка мы для начала узнаем, что у тебя имеется при себе, — снисходительно и, намеренно растягивая слова, говорит мордатый, — и, если все в порядке, прогуляемся к Березовой роще к твоей подруге. А когда убедимся, что всё в порядке, вот тогда и договоримся.
Вовка не отвечает, но я слышу, как он судорожно сглатывает.
— Повернитесь спиной, гражданин, — велит молодой и начинает хлопать Вову по бокам, карманам, попутно выуживать на свет белый пятисотенные купюры.
— У-у-у-у. Ого! — приговаривает мордатый каждый раз, когда напарник достает из карманов деньги. — Ничего себе! И откуда у вас столько денег, Чернышевский? Неужели на сталелитейном нынче так хорошо сервусам платят?
— Я копил с социальных премий, — бурчит Вован.
— И зачем же вам столько? Волгу икс сотку новую купить поди хотели? — улыбается молодой.
— Нет, — Вова отводит взгляд, — это маме на лечение. У нее сердце больное.
Оба милиционера недоверчиво усмехаются.
— Проверь его мать, — сощурив глаза и не переставая ухмыляться, велит мордатый напарнику.
Молодой тут же заглядывает в устройство-сканер.
— Чернышевская Раиса Тихомировна, это не то, так.. так... А вот, нашел! Состояние здоровья. Среднетяжёлое. Диагноз: дилатационная кардиомиопатия. Рекомендована пересадка клонированного либо искусственного сердца. Хм-м, не солгал.
— А что, нынче бесплатной пересадки нет? — удивленно интересуется мордатый.
— Есть, но очередь. Мама попросту не доживет. Я хотел ее в Немецкую республику отвезти, это самый передовой и современный кардиоцентр на материке.
— Постановка на очередь клонированного органа, восемьсот шестьдесят пятая, — спешит ответить молодой. — И тут не соврал.
Просто удивительно, у Вовы, на все отмазка есть. Вот же чертяка изворотливая! Но больше меня удивляет Немецкая республика. Неужели весь материк здесь социалистический? Правда, судя по всему, местный социализм лишь называется таковым, а по сути, тот же жестокий и беспощадный капитализм.