Бес. Порочная страсть
Шрифт:
— Уходите от ответа? — напрямую спросила у нее, уверенно глядя ей в глаза.
Женщина вздохнула, но все же ответила:
— Послушай, Лерочка, я работаю в этом доме, сколько себя помню, и что могу сказать о Кирюше: он сильный и волевой мужчина, не терпит, когда ему перечат, все возникающие проблемы решает качественно и без промедления. Но вот, что я тебе скажу, девонька: если хочешь узнать ответы на свои вопросы, то их лучше задавать непосредственно самому Кириллу Дмитриевичу.
— Ну уж нет, одной встречи с этим… — не стала называть его привычным для себя словом, а просто поджала губы. — Короче, встречаться с ним более не горю желанием.
— Твое право, — пожала плечами
Села на кровать, задумавшись.
— Так, — начала рассуждать вслух, — она сказала, что ему принадлежит весь город. Как? Он точно не мэр, ни губернатор. Тогда кто он? Наглый, хамоватый, беспардонный грубиян, алчный до женского тела.
От таких эпитетов передернула плечами.
— Но, — повалилась на кровать, глядя в потолок, — что можно сказать о нем еще? Решительный? Да, — даже глазки закатила, — даже спорить бессмысленно. Сильный? — Тут же в голове всплыла сцена, где он крепко обнимает меня за талию, тем самым не давая упасть, свернув полки холодильника, а затем… как его же крепкие, чуть шершавые конечности двинулись вверх, задирая топ… по телу пробежали непрошенные мурашки, обосновываясь где-то внизу живота и заставляя тело сладко заныть. — Это еще что такое?! — удивленная странной реакцией своего тела, моментально приняла сидячее положение, снова передернув плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя новые, еще неизведанные ощущения. — Дурость какая-то. Так, ладно, рассуждаем дальше: умный? — вот тут я натурально хрюкнула от смеха. — Нет уж, умным его назвать сложно. Даже не удосужился поинтересоваться у мамы, сколько мне лет. А надо было! Тогда не попал бы впросак. Что дальше? Красивый?
Вот честно, на этом вопросе я «зависла».
Сосредоточилась, восстанавливая в памяти образ мужчины: высокий, темноволосый, я бы даже сказала, что он жгучий брюнет, невероятно карие, почти черные с пронзительным взглядом глаза, прямой нос, ироничная ухмылка и упрямый, волевой подбородок. Крепкая шея, широкие, мускулистые плечи, развитая грудная клетка, узкие бедра и длинные, сильные ноги. Длинные, чуть шероховатые пальцы на руках, которые самым наглым образом исследовали мою фигуру… И снова вернулась мыслями к взгляду — он пронизывал, заставляя трепетать от таящейся в них силы, заглядывая, казалось в самую душу, выворачивая ее наизнанку, доставая из самых дальних уголков потаенные страхи и желания…
По телу снова пробежали мурашки, устремляясь вниз живота и вызывая сладостную дрожь.
Я даже зубы сжала — такими новыми и сильными оказались ощущения. Стыдно признаться, но почему-то срочно захотелось снова ощутить на себе сильные руки этого наглого красавца.
— Боже! — вскочила с постели, начав ходить взад-вперед по комнате. — Лера, о чем ты думаешь?! Он же придурок! Да, красивый, но… Все, выброси его из головы. Срочно!
А перед глазами кабинет, выполненный в строгом стиле — как раз подходит по стилю своему хозяину, когда он одет в дорогой костюм… А этот грозный вид за рабочим столом!..
Мурашки бешенным табуном помчались к… в общем, туда. И я, инстинктивно сжав ноги, застонала, поворачиваясь в строну двери и… вскрикнув от неожиданности, чуть не свалилась на пол — в проеме стоял некто иной, как Кирилл Дмитриевич собственной персоной. И, потемневший от гнева и легкого недоумения взгляд, не сулил ничего хорошего.
Глава 15
— А… эм… — стою, не зная, что сказать, лишь недоуменно хлопая глазами.
— Я не понял, — хмурясь так, что у меня мороз по коже прошелся, начал придур… эм, Кирилл Дмитриевич, — что это такое?
Ой, сколько
— А конкретнее? — нагло вздернув правую бровь вверх и сложив руки на груди, интересуюсь у него. — Вы чем именно интересуетесь? И о чем вообще речь?
Он, окинув взглядом эту отвратительно розовую обитель, посмотрел на меня.
— Твоих рук дело?
— Чего? — опешила от его заявления.
— Я спрашиваю: твоих рук дело? Ты зачем комнату изуродовала? — А взгляд такой праведно гневный, будто это и правда я виновата.
— Да ты вообще, что ли, офигел? Хочешь свою вину на меня переложить?! — Ох, я разозлилась! — Ты, придурок чертов, — рычу, не хуже разъяренной кошки, — отдал приказ подготовить для меня весь этот РОЗОВЫЙ кошмар, а теперь пытаешься обвинить в том, что это сделала я?! Серьезно?
— Я приказал?! — тоже рычит на меня, входя в комнату. И вот мне почему-то показалось, что пространство вокруг нас резко уменьшилось, и даже, кажется, воздуха стало меньше, иначе почему у меня дыхание перехватывает, стоит этому мужлану сделать хоть шаг в мою сторону. — Ты в своем уме? Я отдал своим людям приказ подготовить комнату для…
И тут он осекся.
— Для кого? — скептически скривив губы, полюбопытствовала я. — Ну, договаривай.
— Для ребенка, — нехотя, ответил он. А затем, уже спокойнее, добавил: — Извини.
ВАУ! Этот тип еще и извиняться умеет?! А что, такое возможно?
— Что, прости? — сделала вид, будто не расслышала его слов.
— Прости, это моя вина. Не доглядел и… нужно было поинтересоваться у Елены, сколько лет ее дочери. Кстати, а тебе сколько лет? — моментально перевел тему разговора.
— Не твоего ума дело! — тут же отрезала я, нахмурившись.
— Дерзишь? — в его взгляде промелькнуло что-то хищное, но я списала это все на свою фантазию, которая, к слову, у меня довольно бурная. — Не стоит, девочка.
Стоит, изучающе оглядывая мою фигуру с головы до ног, из-за чего мне сразу же захотелось прикрыться, а лучше и вовсе спрятаться от пронзительного взгляда этих карих глаз.
— Для тебя, куколка, я опасный и грозный соперник. То, что произошло внизу вчера ночью, — я затаила дыхание, ловя теперь каждое слово, — не бери в голову. Я ошибся. И даю слово, что такого больше не повторится. Не думал, что ты и есть та самая дочь Родионова.
При упоминании фамилии он почти не изменился в лице, если только не считать чуть сузившихся от злости глаз и сжатую, до такой степени, челюсть, что желваки заходили на скулах. В остальном же он оставался неизменен: расслабленная поза, словно он — хозяин всего мира, словно всегда и во всем контролирует события, разворачивающиеся вокруг него.
— То есть, — офигела от его реплики, — если бы я не была Родионовой, то…
— Я бы тебя трахнул, — спокойно ответил он, внимательно следя за моей реакцией.
Я же, не веря собственным ушам, лишь стою, открывая и закрывая рот, точно рыба, выброшенная на берег. Он, вообще, в своем уме?!
— Вы… ты… ты, что такое говоришь? — сиплым от волнения и неожиданности голосом спросила его.
— Я говорю то, что думаю, — усмехнулся Кирилл, складывая руки на груди и нагло улыбаясь. — Ты очень даже хорошенькая, вполне в моем вкусе. Не будь ты той, кем являешься, то сегодня же стала бы моей. И поверь, — он сделал уверенный шаг ко мне, а я, наоборот — от него, из-за чего, не удержав равновесия, рухнула прямо на кровать, теперь округлившимися от шока глазами, взирая на него снизу вверх, — я бы трахал тебя так долго и так… — он сделал незначительную паузу, словно подбирая слова, — так страстно, что ты не смогла бы потом встать еще, как минимум, полдня. Ты даже не представляешь, как мне хотелось поиметь тебя, крошка.