Бесценная Статуя
Шрифт:
— Но ведь это прямое нарушение инопланетных прав! — Эстель решила разнообразия ради прекратить нытье.
— Слушай, — обернулся Дем к актрисе. — Ты на какой день пребывания на Зиккурате попала в руки к работорговцам?
Эстель передернула плечами и отвернулась, а Дем продолжал:
— В первый же день, то есть в день прилета, правда? Ну и о каких правах ты говоришь?
— Я не виновата, это все этот свинья Леднев! Между прочим, ваш с вашей обожаемой Тарой дружок! — прошипела Эстель, глядя на Римму. — Все уши мне прожужжал об этой Истар Кроули! Тара то, Тара се, мир клином сошелся
— А вот это уже мне не нравится, — сказал Дем.
— Ты тоже считаешь, что здесь что-то большее, чем личный интерес? — спросила Римма.
Дем показал глазами на Эстель, мол, не сейчас, но актриса и сама прекрасно поняла намек:
— Да какой уж там личный интерес! Вашей подружкой интересуются те же люди, что и сокровищами богини!
— Ты же говорила, что все рассказала нам, о том, что узнала от Виктора! — возмутилась Римма.
— Какие ещё люди? — спросил Дем.
— Так я это не от него узнала, — у Эстель был такой вид, как будто она взболтнула лишнего. — Я услышала кое-что… немножко… случайно… так он и расскажет мне о своих нанимателях!
— О чем ещё ты умолчала?
— То есть подслушала?
— Больше ни о чем, клянусь! Да и это… Так, больше домыслы, — пожала она плечами, и устремилась вперед.
Юдвиг возмущенно свистнул ей вслед.
— Не веришь ей? — усмехнулся Дем. — Я тоже.
— И я, — вздохнула Римма. — А толку? Как узнать, все она рассказала, или нет? Мне, если честно, как-то не в радость с ней беседовать.
Ряды казавшегося бескрайним торгового поселения возникли, стоило только компании взобраться на очередной песчаный бархан. Традиционные зиккуратские шатры стоят бок о бок с новомодными палатками и боксами, тут и там раздаются жарке споры торгов.
Оба зиккуратских солнца прочно стоят в зените, безжалостно опаляя воздух и землю, и под рыночными навесами, время от времени обдуваемые горячим воздухом от вентиляторов, на солнечных батареях, путники почувствовали себя почти счастливыми.
— Вот, мне просто необходимо это платье, и зеркало, и вот, вон тот рюкзак, этот натер мне плечи. Почему вы не останавливаетесь? Вон же подходящий чепок! Я хочу есть! Я хочу пить! Я вдосталь намучилась с вами, бессердечные! Я испила всю чашу страданий до дна, и душа моя самой отчаянной скорби полна!
— О нет, только не это, — простонал Демиз. — Похоже, она вновь собирается цитировать одну из своих ролей…
— Пристроить бы ее поскорее на какой-нибудь рейсовый корабль, — страдальчески зажмурилась Римма.
— Я готов сам заплатить ей за билет, только бы избавиться от этого противного голоса…
— Эстель, — Римма сделала очередную попытку воззвать к совести актрисы. — Потерпи, пожалуйста. Нам нужно купить детали для мини спутника, понимаешь? И сделать это нужно чем раньше, тем лучше — торговые ряды с техникой и периферией закрываются раньше остальных.
— Но хоть немножечко отдохнуть то можно, — продолжала канючить Эстель. — Я клянусь, что стерла с вами ноги в кровь… Ты-то никогда не зарабатывала своей красотой, тебе не понять…
— Ты говорила, что зарабатываешь своим талантом?
— О нет, не напоминай ей о таланте, —
Вообще рынок порадовал наличием необходимых деталей. Если так и дальше будет продолжаться, спутник будет готов в два счета.
Они прошли по направлению к небольшой серой палатке, на которую указал предыдущий продавец. Дем склонился над деталями, а Римма уговаривала Эстель потерпеть, когда раздался знакомый рев:
— Твою мать раз! Кого я вижу!
Рыжебородый здоровяк хлопнул Дема по плечу так, что тот покачнулся.
— Лева! Старик! Вот уж не ожидал! — Дем похлопал механика по спине в ответ. — А ты здесь какими судьбами?
— Да вот, объезжаю местные маркеты, ищу кой-какие компоненты, — Левочка показал на ракетную платформу у него под ногами — новейшее изобретение, к сожалению, такая на Персефоне в единственном экземпляре, и выдерживает только одного человека. Поэтому ей пользовался в основном механик, ведь именно ему в аварийных ситуациях приходится ездить по посещаемым планетам больше всех, приобретая те или иные детали.
— Вот как? Для Персефоны? А где она? — раздался тонкий голосок с капризными нотками.
Обернувшись, Левочка сначала протер глаза, а потом обернулся к Дему:
— Хрена се… А че она здесь делает?
Демиз поднял глаза к сиреневому небу Зиккурата — мол, потом расскажу.
Эстель продолжала мило улыбаться, как будто они встретились с Левочкой на светском рауте.
— Значит, ты на Персефону сейчас?
Дем решил внести ясность:
— Ты с ума сошла, если думаешь, что мы отпустим тебя на корабль.
— А почему нет, вы же только и делаете, что жалуетесь на то, как я вам надоела, — надула губки Эстель, попутно любуясь на свое отражение в хромированной трубке, которую подняла с прилавка и сейчас использовала в роли зеркала, поправляя прическу.
— Во-первых, жалуешься в основном ты, — заметила Римма.
— А во-вторых, если ты полетишь с Левочкой, жаловаться начнет он, — подсказал с ее плеча Юдвиг.
— А если я начну жаловаться, — заметил Левочка. — Это для тебя добром не кончится. Я не наш добрый капитан, который в тот единственный день, когда согласился показать тебе корабль, лишился ключа!
— И хорошо, что не жизни, — подсказал Демиз.
— Нет, это невозможно, — закатила глаза Эстель. — Вы так и будете попрекать меня до конца жизни?
— Будем, — кивнула Римма. — Можешь не сомневаться.
— А рисковать кораблем — нет, — подвел итог Левочка. — Ну что, нашли, что искали, может в чепок?
— Да, осталась мелочь, — согласился Дем.
— Наконец-то, — простонала Эстель.
Римма отламывает кусочки ячменной лепешки и кормит ими Юдвига, который принимает угощение в лапку, и деликатно клюет, как самый настоящий земной попугай, к восторгу чумазых загорелых детей чайщика. Даже Эстель отложила нытье на потом, общаясь с местной ребятней. По всему видно, что Эстель старательно изображает то ли Мэри Поппинс, то ли нянюшку-Степанидушку, но так или иначе, самые выгодные ракурсы актрисы к ее досаде, уступают зеленой маленькой птичке с растрепанным золотистым хохолком.