Бесценный опыт
Шрифт:
— Это то, что мне в вас нравится, Гарри. Вы деловой человек. — Кэрри, с Мэтью на руках, приблизилась к нему. — Давайте сделаем так: я завтра посижу с детьми, а вы за это примете мою сторону на заседании правления кооператива.
— В вопросе о цветах?
— И во всех остальных.
Улыбка застыла на лице Ротвелла.
— На это я не могу согласиться.
— Даже если я права?
— Но вы не правы. Постоянно нарушаете правила проживания…
— …в которых, кстати, говорится, что дом предназначается лишь для взрослых жильцов! — перебила его
— Племянники у меня в гостях.
— Но они — дети, а дом — только для взрослых.
— Вы что, собираетесь написать на меня жалобу?
Голос Ротвелла стал ледяным.
— Писать я не собираюсь, просто хочу, чтобы вы поняли, каково мне. А если бы дети были моими гостями? Да меня бы выселили на следующий же день!
Скорее всего, она права. Гаррисон заговорил мягче:
— Почему вы упорно желаете жить именно здесь, Кэрри? Правила проживания действительно чересчур строги…
— Не забывайте, я поселились здесь раньше всех.
— Но с тех пор многое изменилось.
— Да уж! Когда-то это был красивый, веселый дом. Ремонт уничтожил всю красоту.
— У нас, наверное, разные представления о красоте.
— У нас о многом разные представления.
Кэрри покачивала на руках спящего Мэтью. Гаррисон рассматривал ее, стараясь понять, что так раздражает в ней других жильцов.
Да, она красива, но все же не настолько, чтобы вызывать зависть. Дружелюбна. Шумных вечеринок не устраивает. Не богата, но квартплату вносит аккуратно. Наконец, когда он въезжал в дом, из всех жильцов только она зашла поприветствовать его.
Тем не менее, члены кооператива имеют право на определенный имидж, которому Кэрри Брент никак не соответствует. И сам Гаррисон далеко не во всем с ней согласен.
Ему больше по душе порядок и благопристойность.
Тем не менее, только к ней он мог обратиться с просьбой. Не к кому-нибудь из «приличных» соседей, а именно к Кэрри.
Впрочем, она еще не дала своего согласия на завтра.
— Я все-таки не совсем понимаю, чего вы от меня хотите, Кэрри.
— Я хочу, чтобы кто-нибудь предложил правлению оставить меня в покое! Они хотят собрать побольше жалоб на меня, а потом выселить. Вы же можете на них повлиять!
— Не уверен, что они прислушаются к моим словам.
Гаррисон вздохнул.
— Обещаете ли вы поставить мою просьбу на голосование?
— Голосовать-то они проголосуют, но за результаты не ручаюсь.
— Ну что ж, и этого достаточно. — Кэрри улыбнулась. — В котором часу мне завтра прийти?
Глава четвертая
Кэрри никогда не предполагала, что выступит в роли няньки. Кропотливая домашняя работа была не в ее характере.
Вообще она была человеком непоседливым: хваталась за многое, но быстро охладевала.
И происходило это не из-за лени или неспособности довести до конца начатое дело. Она была из тех людей, которые сперва чистосердечно воодушевляются новым занятием, но вскоре до них доходит, что это совсем не их призвание.
Она так и
В последнее время ей стало казаться, что она наконец достигла необходимой зрелости — так по душе пришлась ей новая работа. Ей нравилось бодрствовать в ночные часы, иметь свободное расписание, носить нарядные платья, встречаться с интересными людьми. В ее жизни не было места скуке и однообразию. И хотя Кэрри никогда не думала о себе как о вольнолюбивой пташке, возможно, именно ею она и была.
То и дело, поглядывая на часы, Кэрри поспешно доела овсянку. Хоть бы Гаррисон подольше пил кофе! Она, правда, еще не опаздывает, но ей хотелось прийти чуть раньше.
Бросив тарелку в раковину, Кэрри побежала к платяному шкафу и вывалила все содержимое верхнего ящика на кровать. Если уж ей так повезло, что в ее распоряжении будет стиральная машина с сушилкой (она специально обговорила с Гарри этот вопрос!), грех этим не воспользоваться.
Увязав белье в узел, она направилась к выходу. Гаррисон, наверное, уже ждет…
А ведь он поначалу нравился ей! Собою хорош, холостяк, имеет годовой доход, позволяющий ему жить в престижном кооперативе. И не в крошечной каморке под лестницей, как она, а в просторной квартире.
Но после того, как она увидела обстановку его жилья, ей стало ясно, что он всего-навсего типичный член кооператива «Белый дуб»…
Скучная дорогая мебель, во всем — порядок и рациональность.
Сейчас в ней опять пробуждалась симпатия к этому мужчине. Вчера ночью, когда он с Мэтью на руках, почти голый, небритый, взъерошенный, открыл ей дверь, она поймала себя на мысли, что он неплохо смотрится с малышом. И вообще, со вздохом призналась она себе, мужчина с ребенком на руках — приятное зрелище.
Да и то, что он согласился на целую неделю приютить у себя племянников, говорит о его доброте. Не исключено, что он прячет свою истинную сущность. Но Кэрри сумеет его растормошить!
Если, разумеется, захочет…
С такими мыслями Кэрри постучала в дверь Гаррисона.
Он открыл незамедлительно. Его «доброе утро» звучало чуть ли не радостно. У двери наготове стоял портфель.
— Рады, что сбегаете из дому? — засмеялась Кэрри.
— Просто по-новому оцениваю роль тех, кто ухаживает за детьми, скажем так, — с улыбкой признался он.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась в ответ Кэрри. — Ох, забыла дома щетку. Сейчас сбегаю.
— Но уже почти половина седьмого, — забеспокоился Гаррисон.
— Неужели минута-другая играет такую уж роль?
— Безусловно, играет.
Но Кэрри уже сбегала по лестнице вниз. Когда она возвратилась, Гаррисон нервно мерил шагами комнату, а сидящий в манеже Мэтью жалобно хныкал.
— Вы его кормили?
— Нет, — ничуть не смущаясь, признался Гаррисон. — Натан еще не проснулся, но вскоре даст о себе знать, — добавил он.