Бесцветный
Шрифт:
— Неплохо. Давно пора было убить этого отморозка.
— Чего же сам не сделал? — хрипло спросил я. Во рту поселилась сухость, плечо болело всё сильнее. Похоже, лопатой орудовать я сегодня уже не смогу.
На лице парня появилась усмешка.
— Политика. Глава банды не должен убивать другого главу. Пусть лучше это будет кто-нибудь другой.
Я пригляделся к нему внимательнее. Чёрные волосы, чёрные глаза, небольшой шрам на подбородке. Сам парень крепкий, жилистый, поджарый — выглядит взрослее других. И веет от него скрытой силой, гораздо более опасной, чем у покойного Одри…
— Ты — Ворон?
Он кивнул.
— А
Я оторвал от рубашки кусок ткани, прижал к уху, чтобы хоть немного остановить кровотечение.
— Что ты вообще тут делаешь?
— Один из моих ребят слышал, как Нук задумал тебя порешать, — он кивнул на парня со сломанной рукой. — И якобы сам Одри захотел присутствовать. Мне стало интересно, и я пришёл посмотреть.
Ага. И, если повезёт — добить вожака вражеской банды. Или поглядеть на жестокую расправу над новичком.
— Замечательно, — я наклонился, поднял заточку и сунул за голенище, прикрыл штаниной. Пригодится. — Что дальше?
— Не хочешь ко мне в банду? — предложил вдруг Ворон. Я засмеялся.
— Кое-кто уже пытался меня завербовать.
— Одри был туп, — поморщился черноволосый. — И пролил слишком много крови. У него хватает хороших бойцов, но без сильного вожака они не посмеют пойти против нас. Самых опасных мы уберём, а те, кто поумнее, сами всё поймут.
Я замер, тяжело дыша. Навалилась усталость, как всегда, после хорошей драки. Я едва не угодил в цепкие лапы Владычицы Ночи. Только туда мне нельзя, пока рано. Сначала нужно разобраться с мирскими делами.
Вдох, выдох.
Сознание слегка прояснилось, голова начала думать. Я окинул Ворона оценивающим взглядом. Что там говорил Слоб? Заслуживает уважения? Слова его, по крайней мере, звучат убедительно. И враждебности я не ощущаю. А своей чуйке я привык доверять, она не раз выручала в, казалось бы, безвыходных ситуациях.
— Я не пойду к тебе в банду, — сказал я. На лице Ворона мелькнуло неудовольствие, но он кивнул, признавая за мной такое право. — Потому что я не собираюсь тут задерживаться.
Впервые с момента нашего знакомства он по-настоящему удивился.
— О чём ты?
Я огляделся. Охранник всё так же лениво сидел возле дерева, девчонки продолжали работать, изредка поглядывая в нашу сторону. Никому не было дела до убитых мной заключённых. В этом месте всем на всех глубоко плевать.
— Я знаю, как отсюда выбраться, — тихо сказал я. Ворон замешкался, шагнул ближе, прислушался. — Если ты готов рискнуть, идём со мной.
— Стены защищены магией, — произнёс он. — Как ты сквозь неё пройдёшь? Сделаешь подкоп?
— У меня есть способ снять защиту.
Он нервно облизнул губы.
— Так. А что с охраной?
— На складе есть одна каморка, в дальнем углу, — я припомнил указания Вэлса. — Там хранится оружие. Думаю, у нас получится его достать. Но это не самое главное.
— Слушаю, — кажется, он проникся. В глазах — уважение, смешанное с интересом. Похоже, я не прогадал. Этот парень со своими подручными сумеет вывести меня отсюда. В нём есть искра отчаяния, желание рискнуть.
— Нам придётся что-то сделать с лазаретом, — я указал ему в сторону склада, зашагал рядом. Заключённым нельзя долго стоять на одном месте.
— Ищейки, — понятливо кивнул Ворон, не отставая ни на шаг. — На складе наверняка что-нибудь найдётся.
— Значит,
— С тобой. Но до конца не поверю, пока сам не увижу, как ты снимешь защиту.
— Договорились.
— Когда начнём? — ему явно не терпелось выбраться отсюда поскорее.
— Не сегодня, — я взглянул на суетившихся у склада заключённых. — Через неделю. И сначала мне надо будет кое-кого найти…
Наш уговор с Вороном дал свои плоды на следующий день. Он отправил подручного в девчачий стан, и тот вернулся с новостями. Нужная мне девчонка нашлась довольно быстро, и мне пообещали, что во время прогулки она будет ждать в условленном месте.
Ещё одно очевидное достоинство — вокруг меня образовалось свободное пространство. Слухи об убийстве Одри разнеслись по «интернату» мгновенно, чему явно поспособствовали девчонки, наблюдавшие драку. Бывших сторонников отмороженного люди Ворона прижали к ногтю и заставили сидеть тихо и не высовываться. Ну а самых ярых нашли с распоротыми глотками. Так и вышло, что ко мне теперь боялись приближаться, явно считая ещё более отмороженным, чем Одри. Разве что Слоб ходил, распушив перья и горделиво поглядывал на недавних обидчиков. Надеялся, дуллья башка, что я стану его защищать.
Подсознательно я опасался, что двое убитых повлекут за собой последствия, но никто за мной не пришёл, и наказания не было. Видимо, местному начальству и впрямь нравится наблюдать за копошением заключённых. Будто божествам, что засели на небесах и с любопытством глядят вниз, на букашек-людей.
Несколько ночей я просыпался с застрявшим в глотке криком, снова и снова переживая момент убийства Одри и его прихвостня. Пальцы дрожали, я почти чувствовал теплую, текущую по ним кровь. Это были первые люди, которых я прикончил. И, несмотря на то что я защищался, на душе было мерзко. Во время драки вообще не думал о чём-то, тело действовало само по себе, а эмоции исчезли. Я будто стал другим человеком. И потом, просыпаясь, подолгу лежал, глядя в потолок и думая — что, кломс подери, со мной сотворил Вэлс? Да, на улицах мне приходилось драться, избивать противников и огребать самому. Но до убийств не доходило. Будучи выходцами из трущоб, мы чтили негласные правила, в которых значилось, что убивать такого же обитателя дна — нельзя. Разве что только защищаясь.
Неудивительно, что я ходил смурной, невыспавшийся и с больной головой. Хорошо, что в лазарете мне подлечили плечо — лекарь нанёс какую-то невыносимо вонючую мазь, забинтовал и отправил работать. В первый день руку сильно жгло, пот катился градом, и рана болела ещё сильнее. Я успел послать на голову лекаря всех кломсов мира, но к вечеру жжение прекратилось, а наутро я и вовсе не чувствовал боли. И смог спокойно выполнить дневную норму, ухитрившись даже получить добавку к еде.
Так, за работой, наступил оговорённый день. После завтрака нашу колонну повели не к складу, а на задний двор, мимо вскопанного поля, к небольшому саду. Там были скамейки, разнообразная растительность — от цветов и кустов до деревьев, и относительно свежий воздух. Глядя на уединявшихся парней и девчонок, я понял истинное предназначение «прогулочных» дней. Интересно, если вдруг кто-то понесёт — что будет с ребёнком? Заставят родить, или с помощью лекаря избавят от плода? Сомневаюсь, что кому-то здесь нужно пополнение.