Беседа
Шрифт:
На предстоящем совещании молодых писателей я хочу заняться специальной проверкой — в какой степени наше село участвует в строительстве советской литературы.
Что же касается нашей поэзии в целом, то я полон самых радужных надежд. Но меня смущает следующее обстоятельство — где «кончается» молодой поэт и начинается старый?.. Может быть, предстоящее совещание поможет мне это установить. А пока что я считаю любую талантливость молодой. И с этим убеждением я приду на совещание и постараюсь помочь ему в его работе. Эта работа обязательно будет плодотворной.
1962
Поэты пишут много стихов, и читатель говорит им «спасибо!». Но это такое спасибо, как будто читателю дали прикурить или предупредительно раскрыли перед ним дверь. И редко выпадает на нашу долю награда не обычной, а глубочайшей благодарности читателя. Именно этим чувством я наполнился, прочтя книгу Ярослава Смелякова.
Как же мне точнее определить те чувства, которые вызвала во мне его книга в целом и каждое стихотворение в отдельности?
Мне кажется, что он меня от чего-то спас. Спас от поступка, который можно было бы не совершать, и зовет к подвигу. Спас от недостаточно внимательного отношения к товарищу и, наоборот, отвлек от слишком большого внимания к тому, на что внимания обращать не стоит. Короче, он приобщил меня к своей строгой любви.
Несладкая жизнь была у Ярослава Смелякова, но ни в одной строке я не услышал ни одной жалобы. Страдание у него превращалось в любовь, как зерно превращается в хлеб, детство в юность, мысль в стихотворение.
Ярослав Смеляков — один из лучших представителей нашей гражданской лирики. Читатель опирается на его плечо, и Смеляков не чувствует тяжести. Наоборот, путь его от этого становится легче.
Ослепли глаза от мороза,
Ослабли от туч снеговых,
И ваши, товарищи, слезы
В глазах застывают моих…
(«Ленин»)
Кровообращение большого поэта протекает не только в системе собственных артерий и вен. Оно незаметно соединено с кровеносной системой читателя.
Наши сестры в полутемном зале,
Мы еще о вас не написали.
В блиндажах подземных, а не в сказке
Наши жены примеряли каски.
Не в садах Перро, а на Урале
Вы золою землю удобряли.
На носилках длинных под навесом
Умирали русские принцессы.
(«Милые красавицы России»)
Для доказательства того, что поэт и читатель одной группы крови, я бы мог процитировать всю книгу.
Редко кто так преданно и нежно относится к детям, как Ярослав Смеляков. В стихах, посвященных детям, он не добрый дяденька, он чудесный дяденька. «Судья», «Аленушка», «Хорошая девочка Лида», «Опять начинается сказка…», «Первый бал» — сколько же в этих стихах большой душевной чистоты!
Три стихотворения посвятил поэт матери: «Песня»,
Дай же, милая, я поцелую,
От волненья дыша горячо,
Эту бедную прядку седую
И задетое пулей плечо.
Вот она, граница сентиментальности! Но поэт ее не перешел, а энергично повел стихотворение дорогой лирики:
В дни, когда из окошек вагонных
Мы глотали движения дым
И считали свои перегоны
По дороге к окопам своим,
Как скульптуры из ветра и стали,
На откосах железных путей
Днем и ночью бессменно стояли
Батальоны седых матерей…
Особого внимания заслуживает поэма «Строгая любовь». Нужно прямо сказать — это одна из лучших поэм о комсомоле в советской поэзии. Комсомол — это моя извечная тема, и я был бы счастлив, если бы когда-нибудь написал поэму такого же высокого качества, как «Строгая любовь». Как великолепны комсомольские характеры, как чудесно передана атмосфера тех дней!
Но Зинка, Зинка! Как же ты,
Каким путем, скажи на милость,
С индустриальной высоты
До рукоделья докатилась?
Впечатав пальцы, как в затвор,
В свою военную тельняшку,
На Зинку бедную в упор
Глядел, прицеливаясь, Яшка.
Наверно, так, сужая взгляд,
При дымных факелах Конвента
Глядел мучительно Марат
На роялистского агента.
Что ни строфа, то яркая картина твоей молодости, что ни глава, то воскрешение неповторимого. Поэма еще не закончена, и я с нетерпением жду ее продолжения, — по-дружески тепло и осторожно поведет меня Ярослав в царство воспоминаний — призрачное, но бесконечно дорогое царство.
Что такое вопросительный знак?