Беседы о научной фантастике
Шрифт:
И... ничего. Сельсин-моторчики, тонко подвывая, водили щупами и объективами, когда я перемещался по комнате. Контрольные осциллографы показывали вереницы импульсов, которые проскакивали от кристаллоблока к машине. Ток протекал. Лампочки мигали. Но в течение первого месяца рычажки цифропечатающего автомата ни разу не дернулись, чтобы отстучать на перфоленте хоть один знак".
Такова технология опыта. Идея же Кривошеина (и автора) заключалась в том, чтобы взять самую совершенную электронно-вычислительную машину, способную к самопрограммированию, к самостоятельной постановке задач (это уровень, до которого кибернетика уже дошла), нагрузить ее информацией, не меньшей, чем обладает человеческий мозг (до этого уровня кибернетика еще не дошла),
"Но ведь это неалгоритмируемая задача", - сомневается кто-то на ученом совете. На что академик отвечает: "В наше время алгоритм научного поиска не сводится к набору правил формальной логики".
Итак, что же получилось из случайной деятельности наугад запущенной машины ЦВМ-12, нагруженной до предела информацией и снабженной химическими реактивами.
Получилось фантастическое. Машина создала человека - копию-двойника Кривошеина. Ведь основную информацию она получила о самом исследователе, это был самый заметный объект в поле ее зрения. В произведении много героических приключений, смешных и сложных ситуаций. Каждая глава открывается шутливым эпиграфом, чаще из мнимых афоризмов Козьмы Пруткова-инженера ("Сон - лучший способ борьбы с сонливостью" или же "Относительность знаний - великая вещь. 2 + 2 = 13 ближе к истине, чем 2 + 2 = 41"). Есть и шутливая, очень наукообразная лекция о том, "почему студент потеет на экзамене".
Но не приключения главное для автора и не юмор. Главное - история случайного открытия и проблем, вставших в результате этого открытия. Машина может копировать людей: к добру ли это? Можно копировать людей талантливых и гениальных: пусть гений успеет при жизни во много раз больше. Но не попадет ли машина в скверные руки - не станут ли они плодить солдат для агрессии?
В этой же повести Савченко выступает за продолжение исследования. "Пусть люди будут такими, какими хотят. Пусть только хотят!" - записывает Кривошеин. Сам он погибает, ставя опыт на себе, но двойники его остаются. И с полным сознанием долга они берут на себя ответственность за последствия открытия. "Они шагали, впечатывая каблуки в асфальт. Три инженера шли на работу" такими словами завершается роман.
О фантастике, настороженно относящейся к новым открытиям, склонной удерживать неосторожных ученых, мы расскажем в следующей беседе.
Воздушный замок строится
Итак, по мнению ученого-химика, идея - только зачин. Есть книги, посвященные зачину, есть лабораторная фантастика, должна быть и производственная. Нельзя же обойти основной труд, не осветить его в литературе.
Как пример производственной фантастики можно привести роман прогрессивного немецкого писателя Бернгарда Келлермана "Туннель", выпущенный в 1913 г. Тогда он считался одной из лучших книг года. Келлерман рассказывает о строительстве туннеля под Атлантическим океаном из Европы в Америку; этакая линия метро длиной в 5000 километров. В советской фантастике тоже есть производственные романы. Например, "Арктический мост" Александра Казанцева. Писатель этот больше известен как энтузиаст темы пришельцев; он пламенно доказывал, что и Тунгусский метеорит был космическим кораблем. Но сейчас речь идет о производственной фантастике, поэтому выбран "Арктический мост" - роман о строительстве туннеля из Советского Союза в Америку. Сравним книги Казанцева и Келлермана. Пожалуй, техническая идея Казанцева интереснее. Его туннель строится не в грунте, а в воде - этакая стальная труба на якорях, по ней пойдут поезда. В произведении Келлермана обычный туннель, но длиннее самых грандиозных. Фантастичны только его размеры. В романе же Казанцева оригинальное решение проблемы: не подводный, а внутриводный туннель, построить его куда легче, почти возможно практически.
Производственная фантастика трудна для авторов. Трудна потому, что нужно описывать многолетние ежедневные заботы инженеров и рабочих. Чем разнообразить
Трудно описывать производство и по той причине, что далеко не каждого читателя интересуют конкретные технические проблемы подземного строительства, или подводного строительства, или же история сооружения подводной лодки, опущенная Жюлем Верном. Применение всем понятно, а изготовление сложно. Не все люди имеют дело с техникой, и не всех она интересует. Зато все читатели члены общества, и всех волнуют общественные, семейные, психологические проблемы. Поэтому производственные романы не обходятся без психологии, без семейных и социальных конфликтов.
Келлерман написал в основном социальный роман. В произведении изображена схватка финансовых магнатов, спекуляция, безработица, загоняющая тружеников под землю. Есть и авария с многочисленными жертвами. Возмущенные вдовы убивают семью Мак Аллена, главного строителя. Туннель заброшен. И только женитьба на дочери миллионера позволяет Мак Аллену довести строительство до конца.
В романе Казанцева также есть социальные мотивы. "Противники разрядки", выражаясь современным языком, сопротивляются созданию надежной транспортной связи между континентами. Есть аварии, но не трагические, многочисленные приключения автора проекта. Он и подрывается, и стреляют в него, и берут в плен. И в самом конце романа старший брат героя, желая обязательно провести через туннель самый первый поезд, устраивает гонку по параллельному пути. Явно надуманный конфликт.
Во всех беседах я утверждаю: "Фантастика очень разнородна. Прочтя фантастическую книгу, прежде всего надо подумать, с фантастикой какого типа вы имеете дело, какие задачи главные в данном разделе, после этого уже оценивать качество исполнения. Нельзя сравнивать Келлермана с Грином, а Грина со Свифтом. У названных авторов совершенно различные задачи, различный подход к изображаемому.
Их произведения относятся к разным областям Страны Фантазий. В произведениях же Казанцева и Келлермана тема сходная. Прочтите оба романа, сравните.
Беседа седьмая
Фантастика предостерегает
На очереди у нас новая область фантастики, фантастика предостережения, легкая для чтения, но трудная для понимания. Много спорили о ней читатели, критики и теоретики, считавшие, что научная фантастика - это литература мечты, литература предвидения будущего, которое, само собой разумеется, должно быть прекрасным.
Но в том-то и дело, что литература о невероятном дает возможность, и право писателям изображать и приятное, и неприятное, и желаемое, и нежелаемое, выражать тревогу, рисуя опасные последствия сегодняшних заблуждений.
В воспоминаниях Максима Горького рассказывается о беседе Владимира Ильича Ленина с А.А.Богдановым-Малиновским, экономистом, врачом, в дальнейшем первым директором Института переливания крови и автором научно-фантастического романа о марсианах - "Красная звезда".
Вот что пишет Максим Горький:
"Он заговорил об анархии производства при капиталистическом строе, о громадном проценте сырья, которое расходуется бесплодно, и кончил сожалением, что до сей поры никто не догадался написать книгу на эту тему...
Года через два, на Капри, беседуя с А.А.Богдановым-Малиновским об утопическом романе, он сказал ему:
– Вот вы бы написали для рабочих роман на тему о том, как хищники капитализма ограбили землю, растратив всю нефть, все железо, дерево, весь уголь. Это была бы очень полезная книга...".
Вдумайтесь в эту мысль. Владимир Ильич Ленин считает полезным показать рабочим, к чему могла бы привести бесконтрольная жадность капиталистов, если не связать им руки своевременно. Предостеречь от опасности всегда полезно.