Беседы о важном

Менькова Алина

Во время войны, по словам К.К., принято было встречать моряков на пирсе жареным поросёнком. Сам К.К.служил в мирное время, про военное ему рассказывал отец – тоже подводник. В годы Великой Отечественной войны он служил на дизельной подводной лодке.

– За каждый потопленный корабль морякам вручали поросёнка. Или за какие-то особые заслуги в мирное время – тоже. Но сейчас это редкость. На моём веку такое было несколько раз. Но мы отдавали поросёнка матросам, а сами шли праздновать к жёнам. Они с детьми встречали нас на берегу – к Дому офицеров приезжал автобус, забирал их, отвозил к пирсу. Ну, на берегу, конечно, цветы,

жаркие поцелуи – три месяца не видишь жену, представьте! Потом принято было накрывать стол у кого-то дома, жёны готовили, а мы праздновали. Это были такое дополнительное «23 февраля» в году!

– А женщины все дожидаются мужей, хранят верность?

Подводник улыбается:

– Всякое бывает. У нас был случай, когда ревнивый подводник прострелил ногу любовнику жены. Но это он так думал – потом оказалось, что это был её друг. Он приехал в гости к ней со своей женой. Да, в гарнизонах такую вещь, как измена, невозможно утаить. Все друг друга знают. Так что надо быть очень изобретательной женщиной. Не все женщины дожидаются своих мужей с автономок.

– Что чувствовали, когда подплывали к пирсу?

– Радость. Лёгкость. Ведь это всегда риск – не знаешь, вернёшься или нет… Помню, когда ещё курил – особое удовольствие приносило выйти на трап и закурить сигарету… Солоноватый запах моря, йода… И воздух свежий, чистый… затягиваешься – и аж голова кружится.

– 90 дней под водой – не одна же вахта. Как подводники отдыхают?

– Нарды, домино, карты. Библиотека есть на подводной лодке. Подводники любят читать детективы. Сейчас не знаю, что читают. Плёночный кинопроектор был – фильмы смотрели, потом появился видеомагнитофон. Кто что на лодку принесёт посмотреть – то и смотрим. Когда кассеты заканчивались, бывало, смотрели во второй раз. Смотрели и документалистику, опять же о лодках.

Стереотип, что матросы – народ пьющий, подводник опровергает: «Нам иногда выдавали за ужином по 50 грамм красного вина. Но ни о каких «попойках» речи быть не может. Если у тебя день рождения, тебя вызывают на пост и там поздравляют тортом. Помню, на моё 23-летие на первой боевой службе меня вызвал капитан на пост, поздравил и дал посмотреть в перископ… на глубине 19 метров. Такой роскошью раньше никого не поздравляли! Это была просто чудесная картина – могущественная Арктика, белая-белая льдина… на ней медведи, кстати, они в жизни какие-то серые, а не белые. Наверно, по сравнению со снегом – он весь переливался, сверкал, как бриллиант. А на горизонте солнце вставало – красота непередаваемая.

К.К. говорит, что на видеокамерах в лодке подводники наблюдают китов-косаток и разных рыб подо льдом. Так что они и ихтиологи по совместительству, о рыбах и их поведении знают очень многое.

– С какими трудностями сталкивается подводник в плавании? Правда, что тот, кто познал море, уже ничего не боится?

– Расторгуев пел: «Говорят, для ребят, для тех, с морем кто судьбу связал, не страшен и девятый вал, но, видно, в море не бывал, кто так сказал». Мы – не роботы, люди. У нас также есть страхи. Подводник боится? Ну, мы не думаем о том, какую опасность везём на своих плечах… – улыбается К.К.

Одна подлодка с 16 баллистическими ракетами на борту может уничтожить целую страну. На каждой из 16 ракет 10 боеголовок. Один такой заряд превосходит по своей мощи бомбы, сброшенную на Хиросиму и Нагасаки.

«Боимся пожара. На лодке много горючих материалов,

то и дело думаешь, как бы что не загорелось, – говорит К.К. – Если вовремя не потушить пожар, то лодка потеряет свою горизонтальную плавучесть и попросту утонет. А пожар в замкнутом пространстве легко определить по запаху. Когда что-то горит, пахнет жжёным полиэтиленом вперемешку с пропиленом».

Описывая специфический запах пожара, подводник вспоминает своё первое глубоководное погружение – именно в этот день он его и почувствовал:

– На моём боевом посту на глубине 220 метров сорвался сальник с первого ГОНа (главного осушительного насоса). Я перекрыл клапаны – впервые не в теории, а на практике. Конечно, это было волнительно. Надо быть готовым ко всему. Солёная вода со временем разъедает даже самые крепкие конструкции…

К.К. рассказывает, что при пожаре в отсеки пробивается пыль тугим напором – там настолько сильное давление, что если моряк сунет туда руку – перерубит на части.

– А кровь из ушей у моряков – такое бывает или байки кинематографистов?

– Такое может быть во время войны, когда мина разрывается в море. Чем ближе взрыв, тем сильнее бьёт по перепонкам. Сейчас, в мирное время, такое может быть разве что у акустиков от давления, но это редкость. У некоторых подводников кровь из носа идёт иногда, но это мелочи, – отмахивается подводник.

– Сегодня подводники мин не боятся?

– Баренцево море чистое, дальше – Арктика, там глубины 1,5–3 тысячи метров – какие там мины?! Вот айсбергов боимся – да. Одна лодка чуть не утонула из-за этого – он был рядышком с нами, мы в то время как раз возвращались домой. Лодка наткнулся на айсберг, он повредил рубку, не могли открыть рубочный люк… Причина – невнимательность капитана, человеческий фактор, как и в любой работе. Но подводники – молодцы, лодка не затонула. Они пришли на базу…

– Как вы узнаёте об этом, будучи в море?

– По космическим аппаратам связь. А как именно – военная тайна, – улыбается подводник. – Мы, мичманы, не знаем, где мы находимся, когда в море. Об этом знает командир и старпом. Только верхушка. Не положено нам знать. Мало ли, какой матрос письмо кому-то напишет, расскажет, где была лодка… а это прочтут американцы.

– Какие лодки лучше – наши или американские?

– Сложно сказать. У американских хорошая шумоизоляция – их под водой не слышно, наши лодки более шумные. Но зато мы раньше не могли с пирса ракеты пускать, только с моря. И это служило нам плюсом. Так ракету практически невозможно сбить. Выходит, из-под носа она в море летит. А с пирса – полчаса. У нас по 2–3 комплекта аппаратуры, у американцев – всё по одному…

– Откуда это известно российским подводникам, если это секретные данные?

– Ну, фильмы нам показывают документальные – я же говорил: интернет теперь есть – вся информация, как на ладошке. И повторюсь – когда лодка уничтожается, вся информация рассекречивается. Кстати, по поводу связи – мобильными телефонами пользоваться на судне запрещено. Да и смысла в этом нет – всё равно сигнал телефон не ловит на такой глубине.

Атомные подводные лодки служат от 33 до 35 лет. В 1995 году лодка К.К. была уничтожена. На смену ей пришла новая – модернизированная. Когда лодка выходит из состава флота, ей устраивают проводы – собирают экипаж на пирсе, поднимают Андреевский флаг, на память делаются общие фотографии на палубе.