Беседы с мужчиной по вызову
Шрифт:
– Из газеты аномальных явлений, – все тем же флегматичным тоном произнесла Тая. – Гражданка Астахова позвонила нам в редакцию и сообщила, что в ее квартире завелся барабашка, вот мы и приехали взять интервью.
Теперь бабуля губ не поджимала, она раскрыла рот от удивления, а Тайка тем временем продолжала, глядя куда-то в пространство:
– Только, похоже, она не только в нашу редакцию позвонила, но и еще куда-то, а та девушка, вы ее хорошо рассмотрели? Можете описать? Хотелось бы узнать, кто из конкурентов
– Конечно, хорошо рассмотрела, мы же в лифте вместе ехали, – бабуля даже возмутилась, что ее могли заподозрить в плохом рассмотрении визитера. – Среднего роста, губы ярко накрашены, на носу очки черные, модные такие, волосы дюже красивые: рыжие, длинные, вьются – крашенные, наверно, да завитые. Нынче у молодежи волосы плохие, три пера торчат и все, откуда ж кудрям взяться с такой-то экологией? Вот вы все про барабашек пишете, а вы б лучше про экологию написали. Вот вчера что Зюганов сказал…
И я подумала, что скамейка эта поедет вместе с нами на Выхино, потому что она намертво примерзнет к нашим попам еще до того, как мы дослушаем, чем там закончилась пламенная речь Зюганова.
– А в чем она была одета? – бесцеремонно перебила равнодушная к политике и в особенности к Зюганову Таисия.
– Кто? – не сразу переключилась политически подкованная гражданка.
– Журналистка из конкурирующей газеты.
– В полушубке она была.
– В норковом?
– Нет, в лисьем.
В принципе, это не важно, из какого зверя полушубок, вряд ли у весьма и весьма обеспеченной девушки он один единственный. И только теперь до меня дошло, что за запах такой был в квартире – там пахло герленовским «Шалимаром»…
– М-да, – промямлила Тая, поднимаясь со скамьи, – похоже, это и впрямь из конкурирующей газеты, они там все в лисьих полушубках ходят. Ладно, приятно было пообщаться, не судьба нам сделать репортаж.
Я поднялась вслед за Тайкой и мы потихоньку начали отгребать от подъезда.
– Вы не расстраивайтесь, что не застали-то ее, – бабуля поспешила за нами, – какой там может быть у нее барабашка? Врет она все! В голове он у нее видать завелся, а не в квартире!
Ох, так и хотелось с умным видом сказать напоследок: «Люди, любите друг друга…»
К остановки шли медленно и молча, было над чем призадуматься, господа присяжные и заседатели.
– Зачем Вике понадобилось травить двоюродную сестру своего обожаемого Аркашеньки? – произнесла Таисия в пустоту, ко мне не обращаясь. – С какого такого перепугу?
– Не знаю, – честно призналась я.
– А может, она пришла точно так же как и мы, увидела тело и убежала?
– Если Маргариту отравили до прихода Виктории, то и пятно на скатерти и вода в стаканах и раковине сто раз успели бы высохнуть. Слушай, а если это была вовсе и не Вика? Мало ли на белом свете рыжеволосых девушек.
– Не мало, но тут уж слишком
Подошла маршрутка, мы загрузились внутрь и поехали к Выхино. В магазинчике у дома приобрели кое-что из продуктов к ужину, и Тайка осталась ждать меня во дворе – Лавра решили прогулять вместе. Замерзать до полного обледенения, так за компанию. Гулять пошли в школу, таскать пупсика по двору на поводке не хотелось, надо ведь лохматке размяться и порезвиться среди собратьев. На улице стемнело так, будто стояла глухая ночь, на самом же деле стрелки только-только подбирались к шести часам. Вот за это зиму особенно не люблю. Не люблю и все тут.
Так как на прогулку мы вышли в неурочный час, основная масса собачников выдвигалась на променад в районе семи – восьми часов, нам никто не мешал предаваться раздумьям, а Лаврику носиться по окрестностям, школьный двор пустовал. Пока Лаврентий читал многочисленные послания на деревьях и углах здания, мы обсуждали произошедшее.
– Сен, ты вообще что-нибудь понимаешь? – Тайка вытащила из пачки предпоследнюю сигарету и щелкнула зажигалкой. – Что происходит, а?
– Ты у меня спрашиваешь? Я точно так же ничего не понимаю.
– Получается, Вика самая настоящая охотница за черепами, в прямом смысле этого слова.
– Не знаю, что-то не верится… Тай, сама посуди, вот пошла ты травить какую-нибудь свою родственницу…
– И даже знаю, какую именно, – кивнула подруга. – И что?
– Ты стала бы одеваться и причесываться так, чтоб тебя каждая собака опознать смогла? Ведь длинные рыжие волосы это ярчайшая примета, уж наверное ты бы шапку какую-нибудь на голову надела, разве нет?
– Если бы я была такой дурой, как Вика, то могла бы и без шапки пойти, с косами до самой земли.
– Если бы ты была такой дурой, разве догадалась бы подсыпать отравы в вино и пойти с этой бутылкой в гости?
– Если вино и впрямь было отравлено…
– Я же тебе говорила, можешь мне уши откусить…
– Погоди, уши я тебе откусить всегда успею. Ладно, допустим, винцо и впрямь было с секретом, так вот, чтобы до такого додуматься, большого ума не требуется. Если кто-то решает кого-нибудь убить, да так, чтоб по всей квартире кровавые брызги не летели, первое что на ум приходит – отравить. Это придет на ум даже круглой, абсолютно шарообразной дуре, я в этом уверена. Если травить собираешься человека, который тебя прекрасно знает и спокойно откроет тебе дверь, самый оптимальный вариант – бутылочка винца: здравствуй, дорогой родственник, давно не виделись, давай-ка тяпнем за встречу. До свиданья, дорогой родственник, больше мы не увидимся, земля тебе пухом. Что касается отравы, то достать ее…