Беседы с отцом Хосемария Эскрива
Шрифт:
Все это имеет очень динамичный характер; иногда не чуждый парадоксальности. То, что сорок лет назад шокировало всех или почти всех, теперь не у кого не вызывает удивления. Но очень мало тех, кто, в самом деле, понимает суть этих новых вещей и последовательно проживает их.
Будет лучше, если я приведу пример. Так, в 1932 году, объясняя моим духовным чадам некоторые аспекты и последствия особого достоинства и ответственности, которыми наделяется крещаемый, я в одном документе им написал: «Надо отказаться от предрассудка, предписывающего обычным верующим ограничиться только помощью духовенству в его церковном апостольском труде. Апостольскую миссию мирян не следует сводить лишь к участию в миссии Церковной Иерархии: мирянам так же пристало выполнять свой собственный апостольский долг. Но совсем не потому, что они получают
Сегодня, после недавнего Учительства Второго Ватиканского Собора, наверное, ни один представитель Церкви не поставит под сомнение ортодоксальность этой доктрины. Но вот вопрос — многие ли в самом деле отказались от узкого представления об апостольстве мирян, как о пастырской работе, направленной от верхов к низам?
Многие ли смогли преодолеть это монолитное представление об апостольском служении мирян и признали, что оно может и даже должно осуществляться без вмешательства жестких централизованных структур, без канонической миссии и распоряжений Церковной Иерархии? Мало ли таких, которые все еще считают мирян «длинной рукой Церкви», longa manus Ecclesiae, и таким образом смешивают два понятия: Церковь — Народ Божий и более узкое понятие Церковной Иерархии? С другой стороны, много ли мирян понимают, что только тактичное общение с Церковной Иерархией даст им право претендовать на свою законную сферу апостольской автономии?
Такого же рода идеи могли бы выработаться и в связи с другими вопросами; их очень много и они ждут своего решения. Это касается и богословской формулировки нашей темы, и воспитания людей, и реформы церковного законодательства.
Я всегда прибегал к великой силе молитвы и теперь я молю Господа, чтобы Дух Святой помогал Своему Народу и, в особенности, Церковной Иерархии, в решении этих задач. И еще я прошу Его, как и раньше, использовать Opus Dei, чтобы мы могли помогать, в том, что от нас зависит, этому трудному, но прекрасному делу развития и роста Церкви.
Вы также хотите знать, как Дело вписывается в Экуменизм? В прошлом году я пересказал эту историю одному французскому журналисту, и она нашла отклик даже в публикациях разъединенных с нами братьев. Это слова, которые я, тронутый отеческим радушием Папы Иоанна XXIII как-то раз сказал ему: «Святой Отец, в Opus Dei все люди, и католики, и некатолики, всегда получали теплый прием: я не от Вас, Ваше Святейшество, выучился экуменизму.» Папа засмеялся, потому что знал, что в 1950 году Святейший Престол разрешил Opus Dei принимать в Объединение некатоликов и даже людей, не исповедающих христианство, в качестве Помощников.
Их, действительно, много, — и среди них немало пастырей и даже епископов других конфессий — разъединенных с нами братьев, которых привлекает дух Дела, и которые принимают участие в наших апостольских начинаниях. Наши связи расширяются, и учащаются свидетельства любви и горячего взаимопонимания. Это происходит потому, что средоточием своей духовности члены Opus Dei делают простое стремление ответственно подходить к обязательствам и требованиям, которые накладывает на них таинство Крещения. Стремление обрести христианское совершенство и исполнять апостольское служение, стараясь освятить свою профессиональную работу; жить в круговороте мирских забот и признавать их самодовлеющее значение, относясь к ним при этом с любовью и в духе созерцательности; признание, как это принято у нас, приоритета человеческой личности в организации любых дел; признание основополагающего значения действия Духа Святого в человеческой душе; уважение достоинства и свободы, данных христианам в силу их Богосыновства; наперекор монолитному и институциональному представлению об апостольской миссии мирян, умение отстаивать право на их законную и свободную инициативу, которая уважает общее благо: эти и другие аспекты нашего пути и нашего взгляда на работу — точки соприкосновения, где мы без труда сходимся с разъединенными с нами братьями. Здесь они находят уже воплощенными в жизнь немалую часть тех богословских положений, на которые и мы, католики, и наши братья всегда возлагали столько подтвердившихся экуменических ожиданий.
Меняя направление нашего разговора, мы бы хотели узнать Ваше мнение о нынешней ситуации в Церкви. То есть — как
На мой взгляд, нынешнюю доктринальную позицию Церкви можно определить, как позитивную и в то же время деликатную, как и всегда, когда дело касается кризиса роста. Позитивная она потому, что сокровища учения Второго Ватиканского Собора вывели всю Церковь, т. е. весь Священнический Народ Божий, на новый, в высшей степени обнадеживающий, путь обновленной верности божественному замыслу спасения мира, который был доверен Ей. Деликатной эту ситуацию можно назвать, потому что богословские выводы, к которым пришла Церковь отнюдь не имеют, так сказать, абстрактного или теоретического характера. Речь идет о богословии бесконечно живом, имеющим прямые последствия в дисциплинарной, аскетической и пастырской областях, оно глубоко затрагивает внешнюю и внутреннюю жизнь Церкви: литургию, организационные структуры Иерархии, формы апостольской деятельности, Учительство, диалог с миром, экуменизм и т. д. Таким образом, это богословие в то же время глубоко затрагивает саму жизнь христианина и сознание верующих.
Оба эти аспекта важны для нас: христианский оптимизм — блаженная уверенность в том, что осененная благодатью Духа Святого, доктрина, которая обогатила по Его воле Невесту Христову, принесет обильные плоды; и вместе с тем и благоразумие тех, кто руководит и занимается изучением соответствующих вопросов, потому что особенно сейчас отсутствие хладнокровия и продуманности в их изучении может нанести Церкви огромный вред.
Что же касается тенденций, которые вы называете интегристскими и прогрессистскими, мне трудно сказать, какую роль они играют в нынешней ситуации, потому что мне всегда казались совершенно нецелесообразными и даже невозможными упрощения и обобщения подобного рода. Иногда проведение подобных разграничений приводит к немыслимым крайностям или укореняется в умах, как будто богословы и вообще все верующие обречены вечно находиться между двумя полюсами. Насколько я понимаю, это проистекает из уверенности в том, что прогресс в доктрине и в жизни Народа Божия — результат постоянной диалектической напряженности. Я же, с другой стороны, предпочитаю верить всем сердцем в действие Духа Святого, Который дышит, где хочет, и на кого хочет.
ПОЧЕМУ ПОЯВИЛСЯ OPUS DEI?
Не могли бы Вы объяснить, в чем заключается главная миссия и цели Opus Dei? На основе чего Вы создали Дело? Или все же это Объединение — нечто совершенно уникальное, новое, возникшее в лоне Церкви и в христианстве? Можно ли здесь провести параллель с монашескими орденами, Секулярными Институтами или католическими объединениями вроде Holy Name Society, Caballeros de Col?n, Christopher Movement, и так далее?
Свою цель Opus Dei видит в том, чтобы распространять среди людей из разных социальных слоев желание достигнуть христианского совершенства в суете мира. То есть, Дело старается помочь живущим в миру обычным людям, людям с улицы, вести истинно христианскую жизнь, не изменяя при этом образ жизни, не оставляя свою привычную работу, желания и устремления.
Поэтому, вспомнив фразу, много лет назад написанную мной, можно сказать, что Дело столь же древне, как и Евангелие, и как Евангелие ново. Оно стремится напомнить христианам чудесные слова из Книги Бытия: Господь сотворил человека, дабы тот работал. Мы стремимся подражать примеру Христа, Который почти всю Свою земную жизнь работал плотником. Труд — это одна из высших человеческих ценностей и средство для достижения социального прогресса. Но труд — это так же и путь к святости.
С какими другими объединениями мы можем сравнить его? Непросто ответить на такой вопрос, потому что всегда, когда пытаешься сравнить между собой объединения с духовной направленностью, ты рискуешь не продвинуться дальше сравнения внешних особенностей или юридического статуса объединений, забывая самое главное — дух, наделяющий жизнью и смыслом любую работу.
Если же говорить о тех организациях, которые Вы упомянули, то я лишь скажу, что Opus Dei очень далеко отстоит от монашеских орденов и Секулярных Институтов, более близок он к организациям типа Holy Name Society.