Беседы у камина. О кризисе, олигархах и войне
Шрифт:
Я видел скотоводов, которые из-за отсутствия травы на выпасах или зимних кормов были вынуждены продать всех коров, кроме племенных, да и те вряд ли переживут зиму, если хозяевам не оказать помощь. Я видел скот, который еще жив только потому, что для него издалека привозят воду в цистернах.
Я встречался с фермерскими семьями, которые, хотя и не потеряли всего, но собрали только часть обычного урожая и нуждаются в помощи, чтобы весной приступить к севу.
Я никогда не забуду пшеничных полей, настолько выжженных солнцем, что с них уже нечего убирать. Мне не забыть бесконечных кукурузных полей, где чахлые растения стоят без листьев и початков, потому что саранча уничтожила все, что еще пощадило солнце.
Я видел выгоревшие пастбища, где одна корова не могла бы прокормиться даже на пятидесяти акрах [38] .
И
38
Один акр равен 0,4 гектара.
Сначала позвольте мне немного поговорить о наступившей осени и надвигающейся зиме. Чтобы помочь семьям, которым фактически недостает средств к существованию, у нас есть два возможных пути: предоставить им на пособие [39] или дать работу. Они не хотят садиться на пособие, и в этом они на тысячу процентов правы. Следовательно, мы должны дать им работу, причем такую, которая будет достаточно хорошо оплачиваться. Принимая такое решение, мы одним выстрелом убиваем двух зайцев, поскольку работа позволит этим семьям не только прокормиться, но и купить корм для скота, семена для посева в будущем году. В этом плане определенная роль отводится и правительственным кредитным учреждениям, которые, как и раньше, будут помогать фермерам ссудами на развитие производства.
39
Английское слово «dole» (пособие, подачка) в 1930-х годах имело негативное значение. Получение «подачки» вместо работы рассматривалось многими как подрыв репутации человека.
Все губернаторы, с которыми я говорил, полностью одобрили предложенную программу обеспечения работой нуждающихся фермерских семей. Все губернаторы также согласны, что штаты могут взять на себя заботу о своих нетрудоспособных; что же касается тех, кто может и хочет работать, расходы по их трудоустройству должно нести федеральное правительство.
Далее, зная приблизительно число фермерских семей, которых нужно будет обеспечить работой на эту зиму, мы должны решить, чем именно их следует занять. Я хочу пояснить, что этот вопрос не новый: во всех засушливых районах на него так или иначе уже находили ответ. С 1934 года, когда у нас также была сильная засуха, власти штатов во взаимодействии с федеральным правительством запланировали большое число проектов, многие из которых непосредственно направлены на борьбу с засухой в будущем. В соответствии с этой программой, например, были вырыты тысячи прудов и других небольших искусственных водоемов, чтобы обеспечить водой скот, а также поднять уровень грунтовых вод и тем самым предотвратить высыхание колодцев. Появились тысячи новых колодцев, углублены тысячи старых; созданы искусственные озера для общественного пользования и начаты проекты ирригационных работ.
После засухи этого года подобные водоохранные мероприятия будут развернуты шире – по всему региону Великих равнин, в западном зерновом поясе и в штатах, которые лежат южнее. На Среднем Западе проблема сохранения водных ресурсов стоит не так остро; здесь проекты общественных работ больше направлены на борьбу с эрозией почвы и на строительство дорог, связывающих фермы с рынком.
Расходы на все эти проекты – не пустая трата средств. Если бы мы сейчас не пошли на такие расходы, в будущем нам пришлось бы потратиться гораздо больше. Благодаря чрезвычайным проектам общественных работ, фермеры смогут обеспечить себя питанием и одеждой в течение зимы, купить семена для весеннего сева. Что самое важное, в будущем будет улучшена сохранность
Представим на минуту, что произойдет, если в какой-нибудь местности уровень грунтовых вод будет постоянно снижаться, а верхний, плодородный слой почвы – разрушаться ветрами. Земля в такой местности будет обесцениваться. Люди с ферм подадутся в соседние города. Прекратится поступление туда сельскохозяйственной продукции, начнут закрываться фабрики и магазины, люди потеряют работу. В результате, собственность в городе упадет в цене. С другой стороны, если фермеры не бросят свои хозяйства, если удастся сохранить и приумножить водные ресурсы, предотвратить дальнейшую эрозию почвы, то сельское население останется на земле. Если на фермах дела наладятся, то будут процветать и соседние города. Собственность не обесценится, а, наоборот, повысится в цене. Вы теперь понимаете, почему нам как нации сейчас выгодно потратить деньги на цели, о которых я говорил, – в конечном счете эти затраты обернутся экономией.
Я взял для примера отдельную местность, однако те же рассуждения справедливы в отношении всей страны. Каждый штат в зоне засухи экономически связан со всеми штатами вне этой зоны. От того, смогут ли фермеры покупать произведенную в других штатах промышленную продукцию, зависит судьба швейников Нью-Йорка, сталеваров Питтсбурга и Гэри, автомобилестроителей Детройта, комбайностроителей Иллинойса и многих других. В свою очередь, если будет расти покупательная способность рабочих в городах, они, их жены и дети смогут потреблять больше говядины и свинины, муки и кукурузы, фруктов и молочных продуктов, а также покупать больше одежды, сделанной из хлопка, шерсти и кожи. Мы все являемся продолжением друг друга, как в физическом и экономическом смысле, так и в смысле духовном.
Я хочу подчеркнуть, что не существует какого-то одного простого решения проблем всей засушливой зоны. Конкретные планы будут определяться местными условиями, а условия эти весьма различны в том, что касается годового уровня осадков, свойств почвы, высоты над уровнем моря, топографии и множества других характеристик. Меры по охране водных ресурсов и земель могут различаться даже в соседних округах. В скотоводческих и овцеводческих районах требуются, разумеется, другие работы, нежели там, где выращивают пшеницу и кукурузу.
Комитет по борьбе с засухой в регионе Великих равнин уже представил мне свои предварительные рекомендации по долгосрочной программе для этой засушливой зоны. На их основе мы с успехом и в полном согласии сотрудничаем с губернаторами и советами по планированию в штатах. По мере реализации программы, у людей появляется уверенность, что они смогут обеспечить себя, живя и работая на земле. Это означает, что будет постоянно уменьшаться груз расходов федерального правительства и штатов в периоды засухи; что еще важнее, регионы, которые сейчас пострадали от засухи, будут вносить все больший вклад в национальное благосостояние. Это сохранит и поднимет на новый уровень не только ценность собственности, но и человеческие ценности. Люди в зоне засухи не хотят зависеть от благотворительности, от кого бы она ни исходила: от федерального правительства, от властей штата или от кого-то еще. Они хотят иметь возможность, вместе со своими семьями, личным трудом вносить весомый вклад в продвижение Америки к более высокому благосостоянию.
Фермеры Америки нуждаются в сильной национальной аграрной политике, в которой важное место занимала бы постоянно действующая программа землепользования [40] . Фермерам требуются гарантии, что не повторится такое положение, какое сложилось в 1932 году, когда они вырастили хороший урожай, но были вынуждены продавать его по бросовым ценам, что разорило их не хуже засухи. Действенная сельскохозяйственная политика должна обеспечивать стабильные цены на продукты фермерского труда во все годы – как урожайные, так и неурожайные, в том числе в условиях засухи.
40
В 1935 г. был принят Закон об охране земельного фонда (Soil Conservation Act of 1935), создана Служба охраны земельного фонда (Soil Conservation Service). В 1937 г. создана Администрация по защите фермерских хозяйств (Farm Security Administration).