Бешенство небес
Шрифт:
Они обошли строение, заглянули внутрь. Моряки и Эрланга беспокойно топтались у двери, не понимая, что происходит.
– Ладно, зайдем, – решил Тео.
Домик наполняло жужжание мух: здесь лежало еще несколько тел. Присев, Смолик осторожно перевернул одного из мертвецов на спину, рассмотрел одежду, лицо, бритую голову – и поднял глаза на Гану.
– Крелинг, – сказал он.
Кивнув, Тулага полез вверх по узкой лестнице, ведущей на чердак.
– Чаво ты сказал? – спросил Эрланга.
– Боевая звезда тхайцев, – пояснил Тео, садясь на шаткий
Эрланга шагнул к стене и выдернул из трупа нож.
– Ага. – Тео принял оружие из рук здоровяка, разглядывая лезвие, напоминающее длинный древесный лист. – Эй, пират! Знаешь, что это за нож?
В распахнутом потолочном люке показалась голова Тулаги. Он пригляделся и сказал:
– Наконечник ассагая. Срезали с древка, потом на рукоять посадили.
– Точно-точно. А кто ассагаями любит размахивать?
Гана, не ответив, вновь скрылся на чердаке, а один из моряков сказал:
– Львы.
– Правильно мыслишь, – одобрил Смолик. – Такими штуками гаераки орудуют. А у эрзов железа нету своего, так? И они, если облачное колесо захватят и гаераков с него покрошат, переделывают их ассагаи, потому что в коридорах Эрзаца копьями размахивать несподручно. Так что это эрзачий нож, вот так.
Тулага появился вновь и сел на перекладине. Они со Смоликом поглядели друг на друга, потом Гана сказал:
– Гельта говорила, в Эрзаце у нее сводный брат. Я забыл его имя...
– Марич.
– Да. Он хочет стать королем. Их отец его изгнал, Марич живет в Мусорных Садах. Он раньше уже присылал похитителей, хотел выкрасть Гельту. Ему невыгодно, чтобы она выходила замуж. И еще говорила: отец поначалу думал ее за правителя Тхая выдать. Но потом столковался с Роном. Значит... – Он окинул взглядом трупы.
– Значит, этих умельцев послали Марич и Чиорана Третий, – заключил Смолик, глядя при этом на раскрытую дверь, которую сейчас видел он один, так как все остальные стояли или сидели спинами к ней. – Такая у них совместная операция... Но эрзы еще другой приказ имели, тайный. И когда все выгорело, когда они уже на Салион приплыли – напали на тхайцев. Покрошили их, двоих своих при этом потеряли, схватили принцеску и деру с острова дали. Но на другом корабле, конечно, который их тут тайно поджидал. Вот почему айклит брошенный в порту стоит. Правильно я говорю, господин Кокачин?
Моряки и Эрланга удивленно воззрились на Тео Смолика, а Гана, схватившись за крон, привстал на перекладине, когда увидел возникшего в проеме желтолицего – необычайно для тхайцев высокого, в богатой одежде и с саблей в руках. За спиной его стояло еще двое человек. Сквозь распахнутые окна в помещение просунулись ружейные стволы. Смолик, в руках которого уже был пистолет – и смотрел он точно в лоб появившегося в дверях человека, – громко
– Спокойно, спокойно, господа! Мистер Кокачин, похищенную принцессу должны были передать вам? Уверяю, мы ни при чем, это все эрзы, они забрали ее. А мы появились здесь совсем недавно, лишь немногим ранее вас, и увидели ту же картину, которую теперь видите вы. Ну же, опустите оружие наконец! Господа, позвольте представить вам господина посланника Тхая на Салионе. Всем опустить оружие, я сказал! Пират, это и тебя касается. Ведь мы не станем скакать тут по столам и перестреливаться с ним и его людьми, как какие-нибудь мальчишки? Или станем? Если станем, то имейте в виду, господин Кокачин: вам я успею продырявить лоб прежде, чем хоть кто-нибудь сдвинется с места.
Пятеро людей посланника расположились под одной стеной, моряки и Эрланга – под другой. Оружие убрали в ножны и кобуры. Тео и господин Кокачин сели за стол друг напротив друга; Гана, спустившись с лестницы, привалился к ней спиной, внимательно наблюдая за происходящим и прислушиваясь к разговору.
– Хорошо выглядишь, де Смол, – произнес тхаец звучным голосом, без свойственного желтолицым акцента. – Лучше прежнего, а?
– Это так, – с достоинством согласился Тео. – Да и ты, господин Кокачин, цветешь, как орхидея в саду его превосходительства Чиораны.
Тхаец разгладил воротник камзола.
– Давно не бывал в этих местах, отстал от жизни? Чиорана Третий забросил оранжерею. Но к делу! Не твои ли моряки сторожили айклит без названия, что стоит на краю портовой бухты?
При этих словах матросы под стеной переглянулись, а Смолик подался вперед, положив кулаки на стол.
– Мертвы? – спросил он.
Тхаец качнул головой.
– Нет, зачем же. Мои люди лишь оглушили их и оставили на берегу. Хотя следовало бы...
– Имей в виду, айклит мой! – перебил Смолик.
Губы господина Кокачина изогнулись в усмешке.
– Нет, теперь судно принадлежит его превосходительству. Как раз сейчас корабль следует вокруг Салиона. Я конфисковал айклит, потому что заплачено за него было из казны Тхая.
Смолик откинулся на стуле, переваривая тот факт, что он лишился очередного корабля, хозяином которого толком даже не успел стать.
– И ладно, демон с ним. Но что ты делаешь здесь, господин Кокачин?
– А ты?
Последовала длительная пауза, и наконец Тулага, по-прежнему стоящий возле лестницы, произнес:
– По договору с Маричем Алие принцессу должны были доставить к Чиоране?
Представитель Тхая на Салионе медленно обернулся, окинул Гану взглядом, вновь повернул голову к Смолику и спросил:
– Кто этот юнец?
– Всего лишь человек из моей команды, – с любезной улыбкой ответствовал Тео. – Просто он лично знал несчастную девочку и озабочен ее судьбой. Не обращай внимания. Хотя ведь мальчонка прав? Картина перед нами вырисовывается именно такая: люди Марича и ваш крелинг должны были доставить принцессу правителю. Это, – Тео махнул рукой, – именно крелинг?