Бешеный волк
Шрифт:
Тореайдр чувствовал себя провинившимся школяром. Или — тревожное для ифенху ощущение, — главным блюдом на званом обеде у собственного гостя. Старейшина стоял перед ним в одной из гостиных поместья, мрачный, как подземелье крипты. Но с Владыкой Света, патриархом Хэйвийского рода кхаэлей Кетаром эль Шиар-ад'Дином не спорят.
Гость замер в кресле, положив крупные трехпалые руки на подлокотники, и сверлил ифенху жестким золотым взглядом. От всей его фигуры, от рассыпанных по плечам и спине абсолютно белых волос, от лица и одежды нездешнего кроя исходило легкое сияние. Словно пришелец
— И что мне теперь прикажешь делать? — поинтересовался белоголовый железно властным тоном. Рыкающий бас раскатился по комнате, словно отдаленное громовое ворчание в тучах. — Тебе было доверено присмотреть за мальчишкой до той поры, пока он войдет в силу. А что сделал ты?
— Я не был уверен в том, он ли это, — ответил Тореайдр как можно более спокойно.
— Зато в этом уверен я! — пристукнул лапой гость. Подлокотник жалобно скрипнул. — А теперь почти пятьсот лет моих трудов готовы покатиться псу под хвост. Ты мне прикажешь просить о вмешательстве сурр Аэрон? Или моего Смертоносца посылать на выручку?
— Дар необходимо развивать и подталкивать, иначе он так и останется спящим… А волков ноги кормят.
— И поэтому ты послал его в совершенно глупую вылазку в компании малолетней вертихвостки и единственного следопыта? Зная, что мальчик перед ней непременно распушит хвост? — звериные уши Светлого были плотно прижаты к голове, гневная воля по мощи не уступала воле самого Старейшины. Но Тореайдр не любил и не собирался оправдываться.
Да и сказать в свое оправдание было нечего.
И Кетар это знал.
— Меня сковывает договор, Кетар-эрхе, — склонил голову старый Змей. — Да, мне ничего не стоило бы вынести оттуда Волка на плече, но это поставило бы под угрозу весь род. Я не стану рисковать многими жизнями ради одной шальной.
— Вот как? — выпрямился Светлый, опасно сверкнув клыками. — Всем Десмодом, выходит, ты рискнуть готов? Благодари Колесо, что там, рядом, юный Воладар, и у него для инквизитора достаточно здравомыслия!
Тореайдр вздохнул и усилием воли заставил себя прекратить оглаживать рукоять кинжала на поясе. Хэйвийский Эль-Тару — не тот, кому угрожают оружием и силой. Перед ним, говорят, и алден на цыпочках ходят… По коридору прямо к двери неслась дочка, ее испуганный разум так и метался в истерике. И уши не заткнешь, увы.
Очень вовремя, девочка. Очень. Старейшина обернулся на грохот распахнувшейся двери.
М-да. Видок у любимицы оказался самый что ни на есть впечатляющий. Хуже, чем у подзаборной бродяжки. Одежда мятая, грязная, кое-где разодрана то ли когтями, то ли ножом, волосы копной во все стороны торчат, глаза бешеные… Ифенхи задыхалась и не могла выдать ни единого внятного слова, взгляд метался от отца к гостю и обратно.
— Явилась, — хлестнул ее Эль-Тару. — А подопечный твой где?
В первый миг женщина округлила глаза и отшатнулась перед неведомым ей существом, столь отчетливо могучим, что непонятно было, как воздух вокруг него еще не сыплет молниями.
— Там их было намного больше, и невозможно…
— Молчать! — рявкнул Кетар, и Змей втайне порадовался, что этот рык достался не ему. — Ты обязана была присматривать за ним и предостеречь от глупостей!
Ифенхи пугаться грозного чужака не собиралась, наоборот — выпрямилась еще больше и фыркнула, отбросив пятерней
— Присматривать? — возмутилась она. — А он что, грудной младенец? Ифенху в его годы вполне способен сам отвечать за свои поступки!
«Дура», — про себя вздохнул Старейшина. Будь у него на загривке шерсть, она уже стояла бы дыбом от разлитого в душном воздухе гнева Светлого.
— За свои поступки он уже отвечает так, как тебе и не снилось, девчонка! Я с тебя спрашиваю за твои. Если ты считаешь себя старше и опытнее него — почему не остановила, не предостерегла от атаки? Почему, если он сглупил во время боя, ты не прикрыла его спину? Почему бросила товарищей умирать, я тебя спрашиваю?!
С каждой фразой низкий рыкающий голос громыхал все сильнее, а Рейн вжимала голову в плечи. Казалось, Светлый вот-вот лично загрызет ее. Тореайдр не вмешивался. В конце концов, это ее просчет, и отвечать за него тоже придется самой.
— Простите, господин… — наконец, выдавила из себя пришибленная Рейн. — Я испугалась и…
Даже старый ифенху не смог сдержать презрительного фырка.
— Вон, — процедил он сквозь зубы, для пущего понимания добавив волевой пинок. — Я с тобой потом поговорю.
У женщины дрогнули губы и она, вспыхнув, вылетела из комнаты — только дверь хлопнула.
Лемпайрейн неслась по коридорам, сломя голову и размазывая жгучие злые слезы по щекам. Потерпеть такое сокрушительно глупое поражение, потерять Рейкена, позорно выслушивать о себе гадости — и все из-за этого седого идиота, будь он неладен! Так даже птенцы-первогодки себя не ведут! Вот говорили же, предупреждали, что у него с головой не все в порядке — надо было послушать. На Малкара ди Салегри он, значит, плевать хотел, а от какого-то мальчишки шарахнулся так, будто ему, самое меньшее, лапу отрубили! И что теперь? Отволокут его в Цитадель, как барана, и как барана, там же зарежут. Или утопят. Показательно. Туда ему и дорога, заслужил, идиот!.. Кретин белобрысый.
Влетев к себе в спальню, Лемпайрейн ничком упала на кровать и разревелась в голос.
Дни, как назло, выдались пасмурные, наступила осень. Дороги вот-вот готовы были раскиснуть и на время беспутицы приостановить бесконечную войну: ни один ифенху в здравом уме не сунется под дождь, если только это не сам Змей, и ни один полководец не пошлет своих людей месить грязь и болеть. Но как бы ни стремился капитан Воладар поскорее развязаться с неприятным делом, отряд из-за раненых и пленного ифенху тащился медленно. Кто-то предлагал привязать его к рельму и с малым сопровождением отослать в местную крепость Ордена, до которой оставалось еще три дня пути. Другие на это возражали, мол, в таком случае они довезут до коменданта всего лишь Волков труп. А кому нужен дохлый трофей?
Разэнтьер, мрачный, как грозовая туча, запретил трогать пленника. Спорить с ним не решились, и всю дорогу ифенху мешком валялся на дне одной из обозных телег под куском толстой парусины — «чтобы не растаял, сахарный наш, от дождичка!»
«И чего мы этим добились?» — сам себя спрашивал Воладар, трясясь в седле возле той самой телеги. «Можно же было вылечить поселение. Так хуже ифенху — те хоть есть хотят. И то — живут же как-то люди во владениях Тореайдра. А мы убиваем своих же, тех кого клялись защищать только ради того, чтобы сделать гадость старому Змею».