Бесконечная история. Том 1

Комаров Станислав Андреевич

Меридиан понемногу стал верить Хагону. Но одного не мог понять, откуда он всё это знает? Ведь та история, которую рассказывала ему бабушка в детстве о его погибших от рук демонов матери и отце, казалось правдоподобной. Именно поэтому он так хладнокровно убивает этих гадких тварей. Беспощадно вонзал в них свой меч. Но на минуту задумавшись, он спросил самого себя: «Так всё это напрасно?».

– Я не понимаю, на что ты пытаешься открыть мне глаза, но я готов выслушать тебя.

Царь Хагон рассказал, что отец Меридиана действительно был бесстрашным воином, защитником Шаланского Леса, как ему говорила бабушка Шандрис. Он верой и правдой служил своему дому, поклоняясь Ливеону – своему единственному богу, таким он его считал. Всю свою жизнь он

очищал святую землю от демонов. Однажды им представилась возможность навсегда избавиться от Чащобы пропавших надежд и от тёмных священников, что сильно бы ослабило злые силы

Раз в тысячу лет Солнце отдаёт крошечную часть себя Шаланскому Лесу, и с неба летит «метеорит жизни», – так его назвали жители леса. Крошка несёт в себе свет, процветание и ауру добра и счастья. Этот кусочек солнца упал именно в Чащобу пропавших надежд. Тёмные силы не смогли препятствовать ему и удалились на несколько лун обратно в ад, ожидая, пока энергия метеорита не развеется по всему Шаланскому Лесу. Отец Меридиана, его звали Горн – рыцарь небес, как-то узнал, когда и куда упадёт метеорит. В надежде быстро и навсегда избавиться от проклятого места, которое не истребила и трёхвековая война, Горн думал, что именно он уничтожит его. Собрав свою небольшую армию из лучших воинов, которая насчитывала пятьсот эльфов, но не сообщив никому из вышестоящих, он отправился к тёмным священникам. И когда метеорит упал в их лежбище, Горн уже сидел в засаде. В панике тёмные священники стали раскалывать метеорит и выкидывать его за пределы своих владений.

Чувствуя вкус победы, войско Горна начало атаковать. Но и силы ада предвидели падение метеорита, и пока было время, открыли тёмные порталы, дабы дать священникам немного сил, которых бы явно хватило на оборону чащобы. Но метеорит упал раньше, чем это предвидели силы ада, и порталы закрылись, не выпустив большего количества демонов.

– Если бы Горн оповестил Верховное Царство, то сейчас было бы всё по-другому и Чащобы пропавших надежд не было, – со вздохом произнёс Хагон.

– Продолжайте, – сказал Меридиан.

Но всё-таки и того количества демонов хватило, чтобы разбить войско Горна. Сам Горн бился до последнего, и когда он почувствовал, что сил больше нет, предпринял бегство. Его преследовали полночи. У отца Меридиана уже не осталось сил бежать дальше. Он решил остановиться и дать бой. Собравшись с последними силами, он положил полсотни демонов. Перед ним остался только один. Поднеся меч к горлу демона, он был готов уже убить, но, сорвав с врага шлем, Горн увидел женщину. Женщину-демона. Она была по-своему прекрасна. Меч неожиданно упал из рук Горна, и он сам был готов принять смерть от этой адской красоты. Горн никогда не думал, что, убивая демонов, когда-нибудь влюбится в одного из них. Воительница ада тоже не смогла убить его. Имя ей было Андромеда. Они влюбились друг в друга, но зная, что теперь оба мира будут их искать, чтобы убить, они стали скрываться ото всех. Оба мира хотели найти их и казнить за то, что они предали их. Но любовь была выше этого, и через год преследований в Шаланском Лесу и в аду они исчезли.

–А причём здесь я? – перебил Меридиан.

– Мы, тролли, ночью – глаза, а днём – уши. Я наблюдал за ними целый год. Я увидел, что они положили ребёнка возле реки Инко, которая находится около твоей деревни. Этим ребёнком был ты, Меридиан. В тот день твоя бабушка Шандрис нашла тебя возле той реки.… Да, Меридиан, безжалостная любовь Горна и Андромеды – это история про твоих родителей.

Глаза Меридиана потускнели. Он не хотел верить троллю, да и почему бы он вообще должен ему доверять? Ведь то, что он сейчас услышал, казалось ему полным бредом. Та история, которую бабушки рассказывают своим детям про безжалостную любовь эльфа и демона – это история про его родителей? «Этого не может быть», – размышлял Меридиан. Но он почему-то верил в сказанное.

– Ты обманываешь меня! Мои отец и мать погибли как герои, защищая свой дом, – занервничал Меридиан. – Довольно

лжи! Отпусти нас или убей.

– То, что внушила тебе твоя бабушка, скоро развеется в твоей голове. Она и сама не знала, кто тебя оставил у той реки. Твоя бабушка решила придумать ту историю в надежде на то, что Шаланский Лес обретёт ещё одного защитника. Она любит тебя всей душой и сердцем.

– И где же они сейчас? Живы ли они вообще? – с надеждой спросил Меридиан.

– Этого не знает никто, по крайней мере мы, тролли. Но ходили слухи, что они попали в мир фантазий и иллюзий. Никто не знает, где находится этот мир и как там можно очутиться. Но одно я знаю точно: ни в нашем мире, ни в аду твоих родителей точно нет, а если бы они погибли, об этом бы я знал.

Теперь Меридиану стало ясно, откуда взялось это «демоническое я» в его душе. В один миг он получил немало ответов на вопросы, на которые пытался ответить всю жизнь. Меридиану почему-то сразу захотелось отыскать родителей. Посмотреть им в глаза, обнять их или наоборот, плюнуть в лицо за то, что они оставили своего сына. Но всё-таки, если они так сделали, значит, так было лучше. Где-то в глубине души Меридиан чувствовал, что они любили его, и решили оставить своё дитя на берегу реки, потому что будь малыш с ними, он обрёл бы лишь смерть.

Поднялась сильная метель. Острые крошечные снежинки без жалости впивались в глаза, словно хотели выколоть их. Холодный ветер забивался в лёгкие, пытаясь заморозить их. Со склонов гор ветер сбрасывал могучей силой небольшие глыбы снега и льда. Смертельные лавины с грохотом катились вниз, туда, куда вела их дорога. Но ни сильная метель, ни страшный ветер и даже ни смертельные лавины не заставили тролля и эльфа уйти обратно в пещеру.

– Зачем? Зачем ты решил помочь мне? – прошептал себе под нос Меридиан.

– Тебе с твоим учителем предстоит очень важная миссия, – начал Хагон, – на ваши грешные души упали роли наследников.

– Что? – не понимал Меридиан.

– На днях у тебя был разговор с твоим учителем о семи звёздах, о человеке, который появится на нашей земле. Так вот, Меридиан, мы нашли его. Здесь, в горах Лихирум, в самых холодных и опасных местах мы увидели крошечное дитя, лежащее прямо в снегу. Странно, но это дитя не погибло от холода и продолжало дышать, но всё равно, чтобы не испытывать Мэлюну, я отнёс его в свои покои.

Хагон прервал разговор и решил показать Меридиану человека. Они направились глубоко в пещеры, в самую глубь горы. Спустившись далеко вниз по подземным скалам, они очутились в царстве троллей. Несмотря на странное месторасположение, их владения были не столь мерзкими, как это могло бы показаться, а вполне даже красивыми и уютными. Их обиталище напоминало небольшой замок. Пройдя через высокие старые ворота, Меридиан увидел настоящую жизнь троллей. Они не были похожи на кровожадных убийц, как он думал прежде. Перед ним ходили обычные живые существа, и каждый занимался своими делами. Такие же, как и он сам. Одни продавали еду на базаре, другие её покупали. Мужчины ковали оружие в кузницах. Женщины занимались домохозяйством и скотоводством. Здесь росли даже деревья. Им тролли уделяли большое внимание. Каждое дерево полито и подстрижено. Наверное потому, что под землёй деревья были редкостью, и тролли не хотели бы, чтобы они исчезли. Пройдя базар, они подошли к дворцу Хагона. Меридиан увидел странное сооружение, которое никак не походило на дворец. Но, может быть, тролли представляли себе дворец именно так? Здесь не стояла охрана, да и нужна она ли там? Ведь вряд ли кто-то сможет найти это место, кроме какой-нибудь живности, которая обитает глубоко под землёй. Да и место это невидимо для эльфийского взгляда. Длинные коридоры простирались по всему дворцу. По-своему они напоминали один большой лабиринт, в котором можно запросто заблудиться. Но царь Хагон знал свои владения как себя и через мгновение они находились в его палатах. Царь ночных троллей подвёл Меридиана к маленькой кроватке, и он увидел младенца, который лежал, не издавая ни звука.