Бесконечное восьмое марта

Смирнова Ксения

А потом произошло.

Паша устроился работать на ювелирное производство. Жизнь в один момент стала веселей, сытней, стабильней. Паша в короткие сроки обзавёлся дополнительными десятью килограммами уверенности в завтрашнем дне, а Алла получила в своё распоряжение каталог продукции.

И влюбилась.

В золото. Бриллиантовая группа в каталоге не была представлена.

Вскоре у Аллы появились браслет и цепочка «бисмарк», серьги с гранатом, кольцо с аметистом, ещё одно кольцо – бело-розового золота,

пара изящных булавок с камушком и брошь-сова.

Всё золотое-золотое! Блестящее-блестящее! От мужа – любимого-любимого.

Огорчало одно. Всё это великолепие она выбирала сама, показывала пальчиком на картинку и вскоре получала. Всё было. Романтики не было. Пришлось довольствоваться драгоценностями.

Однажды утром в День рождения Алла потянулась в кровати, потёрла кончик носа, почуявший праздник, и больно ткнула чем-то прямо в сонный глаз. На указательном пальце правой руки сияло кольцо с огромным раух-топазом. Солнечные лучи преломлялись в дымчатой глубине камня, оплетённого золотой филигранью, меняли его цвет на чёрный и выстреливали в противоположном направлении. Такого произведения ювелирного искусства не было в каталоге.

Такого вообще не было. Нигде. Только у Аллы. В День рождения. Сюрпризом.

– Ааа! Пашка! Где ты прячешься? Я тебя сейчас зацелую!

Снимать кольцо Алла категорически отказывалась. Даже, когда мыла посуду. Даже, когда драила лестничную площадку. Даже на ночь, под угрозой исцарапать себе или Паше лицо. Это был символ её сбывшейся мечты. Редкий изменчивый топаз на пальце доказывал, что всё не зря: и свитера неудачной расцветки, и гвоздики в газете.

Димка, Санька и собака Мимоза вырвались из душного салона машины. Мальчишки наперегонки помчались к реке, на бегу стягивали шорты и футболки. Хотелось прыгнуть в воду и, наконец, ощутить непривычной гусиной кожей начало лета.

Белая Мимоза под шумок спряталась в прохладную прибрежную траву, высунув оттуда только чёрный нос: «Авось не заметят и не потащат купаться». Восторгов братьев по поводу водных процедур она не разделяла.

– Мальчики, не лезьте в воду. Папа проверит дно, – крикнула Алла, распахивая все двери, чтобы проветрить автомобиль.

Хохот и визг детей смешался с плеском воды. Дно уже проверили. Опытным путём. Дядя Паша расстелил на берегу покрывало и грел белое ювелирное пузо на солнышке.

– Как хорошо, Паш, что мы живём так близко к реке. Два шага – и ты на природе, – Алла подвинула мужа и села рядом.

– Чего ж ты на машине нас привезла? – хохотнул дядя Паша.

– А чтоб Ксюшенька не забывала, что она для нас, а не мы для неё, – Алла с нежностью посмотрела на сияющие намытые бока десятки-Ксюшеньки. По лакированной поверхности скакали солнечные зайчики. От камня в кольце.

– Ты и купаться с кольцом полезешь, птичка? – дядя Паша подвернул

солнцу конопатую спину.

– С кольцом полезу. Оно ведь по размеру сделано. Специально для меня. Идеально сидит, – Алла поцеловала топаз. – А знаешь, кто подарил? М?

– Кто? – Паша игру поддерживал.

– Муж. Между прочим, любимый, – Алла пальцем выводила на Пашкиной спине слово «муж». А потом тихонько прикусила его за пухлое плечо.

Восьмилетний Димка и маленький Санька вопили, молотили руками по воде, барахтались по-собачьи – до синюшных губ. Родители вытаскивали их из реки силком, чтобы чуть-чуть отогрелись.

– Подождите, хоть ил осядет. Вы из реки болото сделали.

Мальчишки вытаращив глаза и стуча зубами, уставились на воду. Залежи ила на дне, взбитые детскими пятками, всплыли, превратив теплую чистую воду в густой коричневатый кисель. Как в таком купаться?

– Сушите трусы! Грязь осядет, и снова можно баламутить, – засмеялся Паша.

– Зачем сушить трусы, если всё равно мочить?

– Десять кругов вокруг машины, марш!

Дети помчались по поляне, и поминутно проверяли, не осела ли придонная муть. Осела быстро.

– Я буду с маской нырять! – мальчишки бросились в воду.

Алла с Пашей плавали ближе к середине реки, где вода была чистая. И слоёная, как желе: сверху тёплая, чуть глубже – прохладная. Опустишь ногу – снова тёплый слой. А кончиком пальца можно ощутить тёмную стылую глубину. Аллу передёрнуло от мысли: есть ли там дно?

Но у берега резвятся дети, из травы торчит собачий нос – за всеми следит, рядом пыхтит, отдувается муж в красных плавках, а топаз на пальце сверкает…

– Па-а-а-ша!!! – Алла закрутилась в воде, беспорядочно замахала руками.

– Что? Что? Ногу свело? Хватайся за меня, давай к берегу, – Пашка попытался взять Аллу за плечи.

– Кольцо! – она тыкала правой ладонью в мокрое Пашино лицо. – Кольцо, моё кольцо, Паша. Я его потеряла!

– Тьфу, ты, дура! – Пашка от облегчения ушёл под воду с головой. Вынырнул, отфыркиваясь, – я думал, ты тонешь!

– Кольцо, надо его искать, Паша, – Алла не умела нырять и лишь беспомощно всматривалась в воду.

– Где ты его найдёшь теперь, забудь. Я тебе другое куплю, – Паша поплыл к берегу.

Алла не двигалась, только всхлипывала.

– Алл, не дури, выходи на берег.

– Паш, а как я отсюда уплыву? Если я уплыву, мы место потеряем.

Пашка ухватился руками за пучок травы – по скользкому глинистому склону не так-то просто было подняться на берег. Он почти вылез.

– Как же ты будешь нырять, Паш?

– В смысле – нырять?! – Пашка от неожиданности отпустил траву и съехал в лягушатник к детям.

– За кольцом, – Алла уже всё решила.

– Ура! Ура! Папа будет нырять! – завопил Санька.