Бесконечный спуск
Шрифт:
Яковлев помолчал.
– Надо торопиться… Скоро полуденный час… Просил выделить хоть какой-то инструмент для прополки. Я уж не говорю про лопаты, какой там! Организация здесь ни к черту!
Яковлев махнул кротовьей лапой и вновь принялся с ловкостью скрести глинозем когтями. Причем рыл он не только руками, но и босыми ступнями, которые тоже каким-то образом приспособились для кротовьей работы. Комаров теперь видел лишь его изогнутую спину.
– А как же сюда поместится СССР? – спросил Комаров.
Яковлев с недовольной гримасой высунулся изо рва:
– Ну что ты мешаешь работать? Вон он,
Отходя от виллы, Комаров встретил следующего садовника, лысого и тоже в очках, работавшего, видимо, по соседству. Его он не узнал. Но и у того во внешности тоже было что-то кротовье, и даже лицо заострилось, как у землеройки…
– Что, видели этого иудушку, агента трех разведок? – спросил Комарова яковлевский сосед с нескрываемым злорадством.
– Видел, – ответил Комаров. – По-моему, работа безнадежная.
Сосед-садовник противно захихикал:
– Еще бы… Такова уж его участь. И это еще далеко не все, что ему здесь полагается… Угли разожженные, банька… Хороша банька! Его в ней часто парят. На правежах он здесь регулярно кормит своим телом акул капитала… А сам-то он… Все ждет не дождется своего друга Меченого. А Меченый все не едет и не едет… Но уж когда нагрянет, вот будет здесь веселье…
Сосед-садовник вновь залился мелко-рассыпчатым смехом и при этом как-то закряхтел. Комаров внимательнее взглянул на него. В глазках садовника, несмотря на частый смех, сквозила через запотевшие очки звериная тоска…
– А вы сами-то за что здесь? – спросил Комаров.
Садовник тут же посерьезнел.
– А тебе что? Не лезь не в свои дела…
Сказал он это с надрывом, изо рта его полетела слюна. Комаров хотел уже уходить, но садовник, прокашлявшись, вдруг добавил:
– Меня здесь держат по воле Врага. Враг хочет таким образом убедить меня, что Он все-таки существует… Но я этого не признаю. И никогда не призна'ю…
– Враг – это Он? – спросил Комаров, показав пальцем вверх.
– Он, Он, – ответил садовник, и тоска в его глазах стала совсем лютой.
– Вы тоже здесь кого-то хороните?
– Экий ты любопытный… – утробным голосом выдавил садовник. – Мы все здесь хороним понемногу… сами себя… А я… я рою здесь бассейн для выдающихся деятелей революции… Грунт здесь похуже. Очень много попадается костей человеческих… Видать, тут какой-то ров расстрельный был… Братская могила, хе-хе…
В подтверждение этого садовник достал из кучи земли человеческий череп без нижней челюсти и потряс им.
Комаров, однако, не унимался, и задал еще один вопрос:
– Если Врага не существует, то как же вы здесь по Его воле?
– Ты от Него, что ли? – зарычал безумец. – Вот еще, пришел здесь, рассуждает… Много ты понимаешь… Не объяснили еще дураку… Ну у тебя все впереди!
С этими словами садовник метнул в Комарова комок земли, внутри которого оказался то ли камень, то ли кость. Комаров попытался увернуться, но комок больно стукнул его в нижнюю часть спины, и он поспешил удалиться.
Карлик-палач
После правежей узники впадали на некоторое время в оцепенение. Это был не сон, а особое
Галлюцинация Комарова была связана с рейдерскими захватами, которые случались в его биографии. Но не они так сильно тяготили его совесть, ибо все они или почти все так или иначе делались по принципу «вор у вора дубинку украл». Однако в данном конкретном случае пострадал небогатый человек, который вложил все имеющиеся средства в фирму, обанкроченную в ходе захватов Комаровым и его пособниками. Точнее сказать, фирма эта была дочерней по отношению к той, которую они захватили, и она мешала их схеме, хотя и не слишком, и в принципе, можно было бы ее не трогать. Пострадавший, оказавшийся в результате мошеннических действий рейдерской шайки в тяжких долгах, пришел к Комарову просить о пощаде. Но был жестоко выставлен за дверь.
Кончилась эта история тем, что этот страдалец, который заложил все свое имущество, так и не сумел погасить долги и выбросился с крыши 10-этажного дома. Комаров же к тому времени изрядно очерствел и не придал этому слишком большого значения. Хотя в первый момент после известия о суициде слегка оторопел. Пришла мысль, что он напрасно так обездолил человека. Но мысль эту он от себя прогнал. Какое-то время в нем все же шевелились остатки совести, и он думал о вдове и сиротах самоубийцы… Но компаньоны настоятельно просили его никакой помощи им не оказывать, чтобы не «светить» какую-либо связь с покойным и не наводить на след в деле искусственного банкротства. Тем более что делом о самоубийстве занялась следственная группа из Москвы. Теоретически можно было помочь сиротам через третьих лиц, но тут уж Комаров почему-то не проявил смекалки…
В бизнесе так бывает: побеждает сильный, а более слабый не выдерживает напряжения. Казалось, все это в порядке вещей, и нужно оставаться твердым. И все же где-то очень глубоко в Комарове долго шевелилась эта история, не отпускала его.
Теперь вся эта сцена его жизни с мольбой о пощаде и его бестрепетным, непреклонным отказом, как живая, прокручивалась в памяти по многу часов. Но неймоверно мучительно было то, что Комаров доподлинно узрел в ней присутствие пугающего существа. Это был диковинный карлик пронзительно безобразного облика, которого невозможно было бы придумать даже в самой жуткой фантазии, – он был массивным, покрытым жирными складками как гусеница, с головой не просто без шеи, а непосредственно продолжавшей туловище, подобно острому концу яйца. Лик карлика был тупорылым и хищным, как у летучей мыши… Он нависал над галлюцинацией и глумливо подталкивал Комарова к совершаемому действию, фактически к доведению до самоубийства. В конце всякий раз дверь за обиженным посетителем, которого выдворяла охрана, громко захлопывалась, и тогда карлик начинал неистово трястись в душераздирающем гоготе.