Бесконечный тупик
Шрифт:
Тема «кооператора под ручку» должна раскрываться, по мысли Владимира Ильича, во втором плакате, где изображён «солидный Церетели» (в другом контексте у Ленина, правда, «шут гороховый»), который
«Пишет незаметно в свою записную книжку: „Этакий балбес Зарудный! Такому олуху навоз бы возить, а не министром быть!“».
Плакат следует подписать так:
«„Революционно-демократическое“ совещание публичных мужчин».
А вот опубликованный в 29 томе собрания сочинений помёт помет на книге А.Рея «Современная философия»:
"ха!!
блягер!
дура!
бим, бам! (498)
уф!"
По поводу одной из брошюр Ленина оппонент сказал: «Тут безумие становится методом». Ленин ответил росчерком на полях статьи: «Шут!» (Грумбах. «Ошибка Циммервальда-Кинталя».)
Горький
"Ну, это, конечно, для публики, на самой деле они не могут работать с такой быстротой, – сказал Ильич (по поводу аттракциона рубки леса канадскими рабочими в лондонском мюзик-холле – О.). – Но ясно, что они и там работают топорами, превращая массу дерева в негодные щепки. (503) Вот вам и культурные англичане!" Он заговорил об анархии производства при капиталистическом строе, о громадном проценте сырья, которое расходуется бесплодно, и кончил сожалением, что до сей поры никто не догадался написать книгу на эту тему. Для меня было что-то неясное в этой мысли, но спросить Владимира Ильича я не успел, он уже интересно говорил об «эксцентризме» как особой форме театрального искусства! (это по поводу вышедших на арену клоунов – О.) – «Тут есть какое-то сатирическое или скептическое отношение к общепринятому, есть стремление вывернуть его наизнанку, немножко исказить, показать алогизм обычного. Замысловато – а интересно!»".
Действительно.
Смысл этих аналогий Ленина хорошо раскрывается в киносъёмке беседы Владимира Ильича с американским журналистом Линкольном Эйром. Эти губы, топырящиеся юродской варежкой, прыщ на щеке, гротескная мимика и жестикуляция… Портрет юродивого в «Боярыне Морозовой» Сурикова. Но очернённый злобным ехидством боярина в шубе с лисьим воротником на противоположной, левой стороне полотна: «Так-то, матушка! попалась! там из тебя человека сделают!»
А ведь как подумаешь – рухнула колоссальная цивилизация. Даже не государство, а цивилизация. Аналог гибели римской империи. Масштаб вполне соотносим. «Ты победил». Но как всё по-русски издевательски просто. Совсем без молний и грома, колесниц и тог. А так, «в кепочке». (512)
Бердяев писал в «Русской идее»:
«Характерно, что русским не свойственна риторика, её совсем не было в русской революции, в то время, как она играла огромную роль во французской революции. В этом Ленин со своей грубостью, отсутствием всяких прикрас, всякой театральности, с простотой, переходящей в цинизм, – характерно русский человек».
Можно уточнить, что риторика русским как раз более чем свойственна, но относятся они к ней всегда как к чему-то примитивному и некультурному, как к риторике. «Туда умного не надо». Риторика получается максимально грубая и откровенная. Но что такое «откровенная риторика»? Риторика для того и выдумана, чтобы скрыть грубую реальность событий. И, конечно, не только в смысле простой драпировки, но и в смысле внутреннего сглаживания, адаптации. Шестов по этому поводу писал:
«Естественное – в Европе об этом и не спорит никто – безобразно и страшно … У них утешительный конец и разрешающее последнее слово припасены задолго до начала и первого слова. У них прикрасы и риторика – необходимое условие творчества, единственное лекарство против всех зол … Итак, нам предстоит выбор между художественной и законченной ложью старой, культурной Европы, ложью, явившейся результатом тысячелетнего трудного и мучительного опыта, и бесхитростной, безыскусственной простотой и правдивостью молодой, некультурной России … Кто ближе к истине? … Разве искусная риторика не так же соблазнительна, как и правда? И то и другое жизнь. Невыносима только риторика, которая хочет сойти за правду, и правда, которая хочет казаться культурной.»
Именно отсутствие хорошей, добротной риторики так вгнездило революцию в Россию. Наполеон весь вышел из риторики французской революции. И сам был конечно насквозь риторичен (что некоторых русских писателей доводило до белого каления). Но ведь Наполеон спас Францию. (525) Если бы риторика так и осталась пустой оболочкой, «трезвый реализм» якобинского
479
Примечание к №472
его (Набокова) философское произведение (одно-единственное)
Да, за свою 50-летнюю литературную деятельность Набоков написал около 20 романов. Сюжеты их сюрреально разбегаются. Ни один русский писатель не отличался таким сюжетным разнообразием. (489) Но. Все книги Набокова пронизаны одной и той же решёткой символов, бытовых ситуаций и образов. Тема отражения и зеркал, тема бритья, стрижки, чистки, тема карманов и ботинок, ванн, телефонных звонков (особенно анонимных и случайных), фотографий и рисунков, бабочек, тема ветвей и теней – этот набор вы найдёте ПОЛНОСТЬЮ в любой из набоковских книг. И второе – все романы Набокова микрокосмичны. То есть в «Камере-обскуре» есть маленькие веточки, зачатки «Дара», «Лолиты», «Защиты Лужина» и т. д. Причём это обращено и в прошлое (уже явно, как некий циклон «Лолита» в «Бледном огне»), и в будущее, что особенно важно. Если собрать все эти намёки и реминисценции вместе, то любое произведение Набокова предстанет лишь очередной вариацией единой метароманной темы, а именно темы писателя– творца, творящего книгу-мир. Каждое произведение Набокова это метапроизведение, оно и ощущается читателем как «мета-» из-за этой микрокосмичности – запредельной связи с другими набоковскими вещами. И даже «осмысление» всей этой связи (то есть полное прочтение Набокова) лишь усиливает чувство его «неписательства», так как сюжеты превращаются в модификации.
480
Примечание к №469
Маркс не интересен. Но брат его жены оч-чень интересен.
Розанов писал:
«Почти вся политическая жизнь свелась к питанию, с значительной атрофией головных интересов. Но папство и католичество еще имеют „голову“, – или иллюзию „головы“, если последняя, как утверждают некоторые современные философы, вообще имеет в истории лишь иллюзионное значение (марксизм)».
Сам марксизм, конечно, безголов. Голова иллюзорна, а руки – вот они, они сделали из обезьяны человека. Не руки окончание мозга, а мозг – корень рук. Но голова всё же у марксизма есть. Только она отдельно зарыта в землю. Лежит там трюфелем гигантским и телом управляет незримо.
Типична в этом смысле биография Мартова. Мартов родился в 1873 году в Константинополе. Мать его была родом из Вены, по-русски говорила плохо. Домашним языком был французский (и новогреческий). «Любовь» к России привил Мартову, а точнее, Цедербауму, его отец, служащий торговой фирмы и константинопольский корреспондент «Нового времени» (537). Возможно, тут заслуга и дяди, Адольфа Цедербаума, переводчика Тургенева на немецкий язык. Ну и, конечно, деда, знаменитого Александра Осиповича Цедербаума, основателя первых в России еврейских газет.
Мартов ещё в петербургской гимназии, а потом и в университете активно включился в революционную деятельность. Но негоже было внуку великого Цедербаума заниматься расклейкой листовок. Рождён он был для большего. И внезапно Юлий Осипович познакомился с неким молодым человеком по фамилии Странден. Как вспоминал потом Мартов,
«из всех знакомств самым значительным для меня было знакомство с Д.В.Странденом … По отношению ко мне свою задачу Странден видел в том, чтобы побудить революционно настроенного юнца меньше бегать по кружкам, не рваться к „практической“ работе, а заняться выработкой солидного теоретического миросозерцания. Он доказывал мне, что для социалистической работы в пролетариате нужно обладать основательными знаниями, которые приобрести можно не в нелегальных брошюрках, жадно мною разыскивавшихся, а в нау-чных работах по политической экономии, социологии, истории культуры и т. д. … Странден воспользовался случаем (после ареста товарища Мартова – О.), чтобы поговорить со мной о бесполезности растрачивать силы на образование революционных групп, осуждённых на мимолётное существование, и о необходимости прежде всего выработать себе стройную систему взглядов, чтобы принять участие в длительной работе более прочных организаций».