Бескультурные: кровавый занавес

Ноябрь 2021-го. Дни локдауна.

Не помня себя, мы как оголтелые суки мчались вдоль ночной набережной и орали не своим голосом. Каждый из нас по очереди отрыгивал всякую несусветную чушь, в которую мы настолько

верили, что она становилась нашей реальностью.

– Лёшка, вот и всё, кабздец незаметно подкрался к этому долбанутому обществу! У меня 20 френдов из ВК уже сообщили, что уволились с работы. Кто сваливает в Европу, кто уходит жить в леса, а кто – в запой. Женёк уже вовсю отмечает своё увольнение. Он как раз в прямом эфире в ВК! У Женька вискарик. А у нас остался вискарик?

– Арс, братишка, у нас две бутылки вискаря! Нажрёмся как твари! Юрец пишет, что Марина Анатольевна не хотела принимать его заявления. А он их жрал одно за другим, и сказал, что готов сожрать всю бумагу в её кабинете, пока она ему не подпишет.

– Марина Анатольевна охренела? – меня распирало от смеха.

– Марина Анатольевна была как скала! И лишь когда в её кабинете оставался последний листик, она его подписала!

– Вот стерва!

– О! Гелла написала, что вылила пиво на голову старого жирдяя, который ее пытался лапать!

– И какой итог?

– Уволили конечно.

– Ёмаё! Но уважуха конечно. Опа! Ника пишет, что… Ааа! Чувак, это вообще жесть! Но ты же помнишь Нику? Они с мужем пытались у нас в городе продвинуть свой фестиваль европейского кино.

– Да, вроде что-то вспоминаю. И?

– Им отказали и они тогда на всю трассу «Таврида», не стесняясь в выражениях, написали подробную характеристику на весь Департамент культурки!

– Жесть! О! Кармен в час ночи выйдет в эфир со своим моноспетаклем о локдауне. В анонсе пишет, что там будет много алкоголя и секса.

– Какой секс, если это моноспектакль?

– А я доктор? У Кармен всегда были проблемы с кукухой. Ну, посмотрим. Такое надо только под вискарь зырить.

Мы с Лёхой уже не ощущали ног, когда добрались до дикого пляжа. Было чёткое понимание ситуации – один неудачный шаг в нашем состоянии и мы останемся на этих камнях. Но это нас не остановило. Мы храбро шагнули в густую мглу ноябрьской ночи и сами не заметили, как уже через пару минут своими попами грели колючий скользкий камень у самой воды.

– Это мы столько выпили по дороге? – не поверил я.

Одна из бутылок виски была уже почти пустой. Осушив её из горла, Лёха стал открывать скучающего в рюкзаке «Дэниэлса».

Коварство «Дэна» мы недооценили. Вот мы уже на выставке, где в экспозиции наши с Лёхой фотографии на той набережной. В основном – селфи в самых разных состояниях. А вот Лёха, прыгающий голышом с камня. А вот я, распластавшийся на камнях в бессознательном состоянии. Солидные тётеньки и дяденьки подходят к этим фотографиям, качают головой, вздыхают, охоют, ахают. Одной бабулечке вообще стало плохо и она рухнула прямо посреди вестибюля. К ней никто даже не подошёл. Все равнодушно переступали через неё и продолжали с интересом рассматривать фоторепортаж нашего с Лёхой безумства.

Началась официальная часть. Дали слово известному городскому критику Гондонову. Неказистый,

щупленький мужичок с тремя волосинками на голове поправил брюки, затем – очки вдвое больше его физиономии, высморкался в засаленный плоточек и запищал свой двухчасовой монолог, отмечая, как в этих фотографиях удивительно распределён свет, как необычно построена композиция, какие осмысленные лица у самих моделей. Публика начала скучать. Гелла закурила. К ней подошла смотрительница зала и лающим голосом потребовала затушить сигарету, а та, не думая ни секунды, зарядила ей дымящим окурком прямо в глаз. Дикий ор Клавдии Евпатьевны заглушил писк Гондонова. Но никто даже не шелохнулся и глазом не повёл на корчащуюся на полу бедную женщину. У Гондонова в районе паха стало расползаться тёмное пятно, он окончательно потерял свою мысль и поспешно удалился из зала. А затем к нам с Лёхой начала подходить вся эта разношёрстная масса и давать свои комментарии по поводу наших фотографий.

– Срам какой! Вы только посмотрите на себя!

– Стыдобища! Алкаши!

– Как такое можно выставлять на показ?! Кто куратор выставки?!

– Ну я куратор выставки, - потушив сигарету о Клавдию Евпатьевну, Гелла вышла к возмущённому народу.

Повисла секундная пауза, а затем старпёры вновь забрызгали ядом. Нас с Лёхой начал раздирать истерический смех. Разъярённая толпа стала наступать на нашу подругу, тянуть к ней свои потные руки и брызгать слюной. Непонятно откуда у Геллы в руках взялся светодиодный меч из «Звёздных воин» и через пару минут выставочный зал усеяло обгорелое кровавое месиво.

Следующий эпизод – я, Гелла и Лёха на совещании в Департаменте Культуры. Гелла сидит во главе стола. По ходу, она главная за культурку. Геллу я не сразу узнал: волосы аккуратно зачёсаны назад, очки в стильной оправе, строгий пиджак. Правда, на голом теле. Упругие сиськи демонстративно выпирают.

– Итак, товарищи, пора отчитаться по проделанной работе. Как будет организована работа культуркиных учреждений во время локдауна, который продлится до… секундочку… до декабря 2022-го? Алексей Игоревич (он же Лёха), начнём с вас.

– Гелла Воландовна, ну что я вам могу сказать… Трэш полный у нас по культурке во время локдауна.

– Поясните пожалуйста.

– А что тут пояснять? У меня в кабинете до самого потолка лежит стопка писем от учреждений культурки, где чёрным по белому написано – культурка не сможет пережить ни психически, ни морально, ни материально этот локдаун и с завтрашнего дня начинает эвакуироваться на Марс.

– Даже так, – Гелла затянулась сигаретой. – Продолжайте.

– Они требуют профинансировать их эвакуацию.

– Покажите им вот это, – Гелла что-то быстро нацарапала на листке и показала его Лёхе.

– Гелла Воландовна… Ну как-то…

– А что?

– Ох, Гелла Воландовна, ну вы прям вообще…

– Да, я такая, – Гелла скорчила кокетливую гримасу, которая ей совершенно не шла. – Что-то тут душно, не находите, Алексей Игоревич?

Гелла сняла с себя всю одежду и приказала сделать то же самое остальным участникам совещания. Не сказав ни слова, все выполнили указ начальства.

– Ну вот, вся культура обнажилась. Согласитесь, так намного проще общаться. Официант! Всем водки и пельменей!