Бесноватый Цесаревич-4
Шрифт:
Море было относительно спокойным, но денёк меня мутило. С учётом моей вечно травмированной головы, ничего страшного. Капитан Сарычев[2] оказался очень образованным человеком и интересным рассказчиком. Не знал, что он в молодости участвовал в экспедиции на Камчатку, Чукотку и Курилы. Слушал его едва, не открыв рот. Передо мной была живая легенда, которая ковала историю моей страны. Немного нескладные и излишне скромный моряк преображался, когда рассказывал про красоты доставшегося нам дальневосточного края. На мой вопрос не хотел бы капитан заняться дополнительными изысканиями, а заодно возглавить будущий тихоокеанский флот, Гавриил Андреевич обещал подумать. Думаю, он согласится, энтузиасты и фанатики идеи, они такие. Заодно не помешает грамотный и честный человек в качестве комфлота. И давно пора заняться нормальным изучением побережья, составить карту течений и много ещё чего. Насколько я помню, Татарский
Ближе к Ростоку мы пересели на датского купца и спокойно достигли некогда одного из центров Ганзейского союза. Таможенники проявили удивительную слепоту и не обратили внимание на три десятка весьма подозрительных людей. Встреча с герцогом и сестрёнкой была запланирована на более поздний срок. Сейчас моя дорога лежала в Любек. Надо было через принадлежащие ныне датчанам земли добраться до Гамбурга.
Датские земли пересекли весьма спокойно. Мы так же разделились на три отряда, плюс нас усилили люди Волкова. Несмотря на войну, границы были практически свободны. Дания формально участвовала в войне на стороне Франции, но ограничилась больше экономической помощью союзнику и немного помогала на море. Сейчас правда планировался совместный удар по Ганноверу и вдоль границы было определённое шевеление. Но контроля уровня моего времени не было даже близко. Туда-сюда сновали кареты, возки и целые купеческие караваны. Обычный оживлённый тракт между крупными городами.
—Вас можно поздравить, генерал? Сенат согласился и теперь вы пожизненный консул.
Сидим в роскошной зале какого-то поместья в сорока вёрстах западнее Гамбурга. Город ещё не захвачен, но французская армия уже стоит на подступах. Наш отряд встречал старый знакомец Жан Монбрюн. Далее в сопровождении эскадрона кирасир мы без препон проследовали до места рандеву. На ночёвку остановились в каком-то трактире. Я решил не спать на непонятных матрасах и предпочёл палатку. У меня там есть и нормальный ковёр, набитый пухом спальный мешок и ещё небольшая печка. Еду мы готовили на походном очаге с объёмным котлом. Разжигался он быстро и практически не терял тепло. Если сравнивать с открытыми кострами, на которых сейчас готовят французские солдаты, то получается настоящая вундервафля. Кстати, кирасиры косились на наши девайсы, но под бдительным взглядом своего командира не лезли с расспросами.
И вот долгожданная встреча. За два года Наполеон особо не изменился, разве что у него обострились черты лица и на лбу появились предвестники морщин. Волос стало немного меньше, хотя не мне рассуждать о шевелюре.
—Каково это — знать о смерти отца и ничего не сделать?
Может, будущий Император думал вывести меня из себя, но это бесполезное занятие. Павел сам вырыл себе могилу.
—Это политика, — произношу максимально нейтральным тоном, — Отец был просто не готов править. Плохо, что он этого не понимал и наоборот считал себя великим реформатором. А собрать вокруг себя достойных соратников тоже не удосужился. В итоге закономерная смерть. Хотя я предупреждал его о готовящемся заговоре.
Наполеон некоторое время молчал и пытался чего-то прочитать в моих глазах. Я же был максимально расслаблен, развалился в кресле, разглядывал интерьер и пил весьма недурное вино.
—Вы страшный человек, господин канцлер. Цинизм должен иметь какие-то разумные границы, особенно если это касается собственной семьи. С другой стороны, разумный прагматик лучше, чем фанатик. Итак, вы просили о встрече. Я жду ваши предложения.
Ну, скажем так встреча нужна нам обоим. Дипломаты Павла не смогли наладить контакты с республиканцами, чего не скажешь о ребятах Волкова.
—Я настоял на встрече, потому что в ней есть взаимная необходимость. Вижу, вы поверили некоторым моим предсказаниям, что настраивает на положительный лад. Луизиана ваша и её новый генерал-губернатор весьма рьяно приступил к своим обязанностям. Католические и, не только, переселенцы начали получать наделы в прериях. Торговля по Миссисипи для американцев не закрыта и отношениям между вашими странами ничего не угрожает. Эскадру Сюркуфа пополнили новые суда и экипажи, в основном голландские. И в ответ на тотальную блокаду Бреста адмиралом Джервисом[3], вы устроили англичанам ад на их коммуникациях. Индийский океан сейчас весьма опасное место для судов под георгиевским флагом. Ещё Франции помогают норманны, которым вы дали пристанище в Ла-Рошели. Они и просыпающиеся голландцы оттягивают на себя треть британского флота. Бавария
—Предположим, что многие из перечисленного вами мы сделали бы сами. Но глупо отрицать, что некоторые подсказки повлияли на мои решения. Что вы хотите сейчас?
Вот не люблю я эти заходы. То он меня чуть ли не колдуном считает, а теперь делает вид, что всё нормально. Если такой умный, то чего в моей реальности просрал Абукир и египетский поход? Да и Луизиану подарил америкосам, которые просто нереально усилились благодаря этой территории и продолжили дальнейшую экспансию. Сейчас же у них есть только два варианта. Воевать с французами, что приведёт к закономерному поражению. Это не голожопые сименолы с сиу, а европейская армия под командованием одного из самых талантливых генералов своего времени. Второй путь — это захват канадских земель, что приведёт к открытой войне с Англией, чего я и добиваюсь. Но поток эмигрантов сильно упал и достаточно большие излишки населения удалось спихнуть на новые французские территории. Сейчас штаты развивались больше внутрь, изрядно наращивая свою промышленную мощь. Заодно лезли со своими товарами в испанские колонии, ломая многолетние английские схемы и вытесняя их купцов. Тоже неплохой повод для охлаждения отношений.
—Предложения прежние. Только теперь я выступаю как официальное лицо. Между нашими странами будет создана линия разграничения из союзных держав. Вы не мешаете России решить турецкий и шведский вопросы. Мы не лезем в ваши дела с Австрией. Понятно, что скоро возможно перемирие и все эти вопросы будут отложены на два — три года. Далее наши страны начинают войну с Англией.
—А с чего вы взяли, что я пойду на перемирие? — собеседник наклонился в мою сторону и ощерился, — Французская армия может добить австрийцев уже в этом году. Сейчас наши войска решают вопрос с оплотом Англии на континенте и Ганновер падёт в ближайший месяц. Далее мы остаёмся один на один с Габсбургами и их падение только вопрос времени. Наши новые союзники Вюртемберг с Баварией уже готовы подключиться к добиванию этого глупого образования. И зачем мне тогда создавать новые страны и тем более делиться этими террариями с Россией?
—Тем более имеет смысл заключить договор. Я, конечно, не верю, что вы возьмёте Вену в этом году. Англичане уже активно склоняют Пруссию к присоединению в коалиции. Если взять в расчёт саксонцев, шведов и неаполитанцев, то вам придётся рассредоточивать свои силы. Плюс, угроза английского десанта, блокада ваших основных портов. Ситуация выглядит не такой оптимистичной.
—Что вы конкретно хотите? — Бонапарт перестал играть в хозяина положения.
—Полоса стран, которые будут отделять Францию от России. Признание суверенитета России над Мальтой. И десятилетний мир, с условием, что вы не вмешиваетесь в наши дела с Портой и Швецией. Голландия остаётся вашим протекторатом и будет выполнять роль финансового центра. Вот мои заметки на этот счёт, — передаю корсиканцу кожаную папку с бумагами, — Там описаны наши предложения с учётом более далёкого будущего, но они мене важны. В принципе всё это мы обговаривали, просто я детализировал пожелания русской стороны.
—Опять прорицательствуете? — усмехнулся Наполеон, — Интересно, а вы знали о гибели английского премьер-министра? Или приложили свои силы, дабы отправить Питта на тот свет? И как на вашем месте я должен относиться к человеку, который, возможно, замешан в подлом убийстве нескольких политиков, пускай даже они враги? А через год, когда вы нашими руками решите свои проблемы, уничтожив и ослабив всех врагов в Европе, мой дворец тоже взлетит на воздух?
Не нравится мне ход мыслей консула. Я не считаю, что он должен есть с моих рук и готов обсуждать любые условия договора. Бонапарт прекрасно знает, что Павел был убит при прямом участии Англии. Наша пресса писала это в открытую, объясняя казнь Уитворта. Так что я был в своём праве. Но складывается впечатление, что Наполеон всё для себя решил и отыгрывает какую-то роль. При этом товарищ явно воспользовался частью моих инсайдов для улучшения положения своей страны. Я ему на блюдечке выложил пяток проектов, сохранил флот, избавил от грамотного противника и ещё много чего. А этот деятель принял это как должное, наверняка ещё и подвёл подо всё идеологическую платформу. Мол как он великий ведёт Францию к светлому будущему. Или это у меня головокружение от успехов, и я переоценил своё влияние на ситуацию? Может, стоило подождать годик и начать переговоры, когда все участники конфликта задумаются о передышке? Республиканцы несут тяжёлые потери, в том числе экономические. Будучи сейчас правителем, консул видит тяжёлое положение страны. Значит нужно найти какой-то рычаг воздействия, но даже не представляю какой.