Беспокойная подопечная темного архимагистра
Шрифт:
— Не такой?! А какой? Что ты вообще обо мне знаешь? — он угрожающе шагнул следом.
— Ты сильный, добрый, серьезный, но иногда не прочь и пошутить…
— А еще я отвечаю за свои слова. И не спускаю с рук подлость, особенно если кто- то обидел моих друзей! Я же тебе говорил не трогать Альвинору? Говорил? — еще пара шагов.
— Но я же просто пошутила! — дрожащим голосом проговорила она.
— Пошутила? Тогда, думаю, ты будешь не против, если я так же пошучу над тобой?!
— Верманд, что ты…
Того, что произошло дальше, не ожидал никто.
— Хочешь почувствовать, что такое
— Ой-ей, — проговорил Курт и оттащил Нэсту подальше.
А Рива поплыла. Атмосфера вокруг нее резко сгустилась, какая-то сила будто придавливала, не давая нормально двигаться. По телу побежал огонь. Такое чувство, словно вместо крови у нее расплавленная лава, которая выжигает изнутри. Стало тяжело дышать. Каждый вздох — величайший подвиг. Перед глазами появился багровый туман, сердце билось с бешеной скоростью. Эльфийка затрепетала и не смогла сдержать стон.
— Эй, Верм. Ну хватит с нее, — донесся до Ривы голос Курта где-то на краю сознания.
— Еще нет, — жестко произнес «кот».
Она еще никогда не видела его настолько сердитым. И, честно говоря, такой Верманд ей не нравился. Она барышня чувствительная и изящная, от сильного мужчины ей нужна нежность и ласка, а не эта самая сила.
«Курт бы никогда так со мной не поступил…» — вдруг возникла неожиданная мысль, но тут же исчезла, вытесненная очередной волной мучительного наслаждения. Коленки предательски задрожали.
Ей хотелось прикосновений. Чтобы мужские руки ласкали тело, а губы прокладывали на коже узоры сладострастия. Но Верм даже не собирался ее трогать.
«Ладно, сойдут и собственные», — затуманенным разумом решила она, но не смогла пошевелиться. Сгустившаяся вокруг энергия не давала сделать ни одного движения. От бессилия и неудовлетворенного вожделения Риваризль снова застонала. По телу прокатилась волна дрожи.
— Слушай, Верм, завязывай. Она уже получила свое, — снова попытался вмешаться Курт.
— Еще нет! — отрезал «кот». — Расстегивай жилетку, — скомандовал он.
И дрожащие пальцы Ривы потянулись к одежде. Сопротивляться было невозможно. Она была будто под гипнозом и видела ситуацию со стороны, но ничего не могла сделать, чтобы себе помочь.
Когда жилетка упала на траву, Верманд приказал расстегивать блузку. Это было так унизительно. Наверное, Альвинора чувствовала себя также, когда ветер поднял ее юбку до самой груди. Или когда на ней стала таять форма.
— Так, стоп! — Курт обхватил Риву и прижал ее руки к бокам, чтобы остановить стриптиз.
Она издала такой сладострасный стон, что у него самого едва ноги не подкосились. Девушка была обжигающе горячей, а еще мягкой, податливой и нежной. И умопомрачительно пахла. Она попыталась потереться об него, и Курт с упреком глянул на друга, потому что отчаянно захотелось погладить ее в ответ:
— Верманд, хватит. Это уже не смешно. Она все осознала.
Верм сжал губы, но чары все же ослабил, а потом и вовсе развеял.
Наваждение разом схлынуло. Риваризль тяжело дышала и едва могла стоять на подкашивающихся ногах. Если бы не Курт, который принял ее вес на себя, она бы села
«Как он мог?!»
— Рива, тебе повезло, что я не бью женщин, — слова Верманда хлестали сильнее любой плети. — Даже таких…
Глядя на его удаляющуюся спину, она собирала остатки разбитого сердца, хотя прекрасно знала, что все равно не откажется от Верма. Это странное притяжение было сильнее нее. Противоестественное влечение к представителю другого вида могло бы ужаснуть ее соплеменников, но Риваризль смотрела на счастливый союз магистров Вульфстейна и Трэлис и только укоренялась в мысли, что ее любовь может преодолеть любые преграды, даже расовые различия.
«Если бы Верманд тоже это понял…» — с досадой подумала она.
— Идти можешь? — тон Курта был до отвращения заботливым.
О, оказывается, беловолосый все еще рядом. Она настолько привыкла к его постоянному присутствию, что уже перестала замечать. Ну почему эти оборотни ведут себя настолько по-разному?! Вот бы «кот» обнимал также крепко, как сейчас «медведь», и говорил все то же, что любит нашептывать Курт.
Верманд был почти удовлетворен. Наконец-то он смог хотя бы частично выплеснуть то раздражение, которое у него накопилось относительно Риваризль. Кажется, ему все-таки удалось оттолкнуть ее от себя. Хорошо бы, если так. Верм никогда до этого ни с кем не поступал подобным образом и больше не собирался. Использовать силу оборотничьих чар для принудительного наказания было достаточно подло по отношению к жертве: так можно добиться от женщины многого, слишком многого.
Ему очень не понравилось то, что он делал, хотя Рива давно нарывалась на наказание и дымчатый уже отчаялся отвадить ее от себя. Но по-другому она просто не понимает. Может, теперь до нее, наконец, дойдет, что игра с мужчиной может плохо закончиться, и она поостережется так откровенно навязываться?!
Если бы на месте Верманда был Крафт, то этот мраморный котяра уже давно сделал бы Лэнда рогатым на всю голову. Такому проныре чувство морали вообще не ведомо. Однако надо отдать должное Риве, с этим бабником она всегда держится настороже и холодно отвергает все его подкаты. Но почему присосалась к Верму? Что это за извращенная тяга? Ведь есть же у нее эльф! Ни разу не урод, достаточно силен, с таким же скверным характером. Ну вот прекрасная же пара снежных отморозков! Так нет, лезут ко всем подряд и портят окружающим жизнь.
Альвинора сразу заметила, что Верманд не в духе. Сегодня он пришел без Курта, да и Вина почему-то не было. Впрочем, целитель вскоре появился — и на личике Лелии расцвела улыбка.
— Слушай, Верманд, я тут услышал, что ты Риву…
— Не продолжай, — поморщился оборотень. — Хотя она сама виновата, но я перегнул палку.
— Эм-м, мальчики… А что стряслось? — поинтересовалась дриада, хотя было прекрасно видно, что парни не хотят об этом говорить.
— Риваризль была инициатором вчерашнего происшествия с исчезновением твоей формы, — с потрохами сдал зльфийку целитель, не устояв перед любопытством зазнобы. — А Верманд ее наказал… по-оборотничьи.