Беспокойные звезды
Шрифт:
Бледно-голубая ящерица выпрыгнула из коробки, и я инстинктивно потянулась, позволив ей приземлиться на мою руку, где она быстро свернулась в клубочек и заснула.
— Что-то такое маленькое будет сражаться за нас? — спросила я, улыбка на моих губах делала мою признательность им неоспоримой, хотя я не могла понять, как они могут иметь хоть малейшее значение в этой войне.
— Они такие милые, — выдохнула Дарси.
— Они не милые, Блу. Их сила огромна и неизвестна, непредсказуема, — объяснил Орион. — Каждый из них превращается
— Они используют нашу силу? — спросила Дарси, щекоча зеленую ящерицу под подбородком.
— Нет, но есть какая-то связь, которую так же невозможно отрицать, как и точно определить. В Славианскую эпоху они были очень желанными существами. Но как только они привязываются к Фейри, их преданность уже не может быть изменена. Когда Фейри поняли, что они не смогут украсть зверей, их зависть к силе и защите, которую они предлагали своим владельцам, привела к их исчезновению. По крайней мере, я так думал до сих пор, — объяснил Орион.
— Хорошо. Итак, у нас есть четыре детеныша ящерицы, чистые тени и более дружелюбные нимфы, рассматривающие свои варианты, армия справедливо разозленных и мотивированных Фейри, два самых могущественных Фейри в королевстве плюс семь других ниже по силе и вы, Джеральдин, которая, возможно, армия сама по себе. У нас есть Теневой Зверь, растение Нокс, величайший Провидец нашего времени и могущественный ледниковый алмаз. Так почему же у меня до сих пор такое ужасное ощущение, что нас недостаточно, чтобы выиграть эту войну? — спросила я.
— Этого должно быть достаточно, — страстно сказала Дарси. — И я уверена, что этого будет достаточно против Лайонела и Лавинии и их армий…
— Я просто скажу то, что никто другой не говорит, — прервал ее Сет. — Клайдиниус. И полный провал и пустая трата времени, которыми являются Камни Гильдии, без обид, опозоренный профессор, — добавил он Ориону.
— Ты не можешь просто сказать «без обид» и ожидать, что я не обижусь, — прорычал Орион. — И еще избавься от этого чертового прозвища. Я больше не профессор.
— Ну технически, нет. — Сет сочувственно похлопал его по руке и обменялся взглядом с Калебом, который нахмурился, а затем тоже посмотрел на Ориона.
Вампиры обменялись тяжелыми взглядами, но, почти незаметно покачав головой, Орион явно решил не объяснять, что это такое. Я поверила, что у него для этого есть веская причина, затем вздохнула, вернув спящего дракона в ящик, а затем снова села на колени Дариуса. Я задавалась вопросом, была ли какая-нибудь королева до меня столь же небрежно — некоролевской, но мне было плевать на это.
— У меня есть план или, по крайней мере, его начало, — сказала я.
— Тор… — Дарси нахмурилась, глядя на меня, и тоже села. Я обсуждала это с ней, но не подробно, в основном потому, что не разбиралась в деталях и не хотела
— Я работаю над этим, но хрен его знает, хватит ли у нас на это времени. В любом случае, сегодня я собираюсь навестить Паромщика. Мне нужно понять цену, которую мы с Дариусом платим за кровопролитие, и я подумывала заключить сделку с…
— Только дурак будет торговаться со смертью, — пробормотал Макс.
— Тогда я, должно быть, дура, потому что последняя сделка, которую я заключила с ним, закончилась тем, что Дариус сидит в этой комнате.
Последовало молчание, и Макс неохотно кивнул.
— Что-нибудь еще, что может нам помочь? — спросила Дарси, переводя взгляд с лица на лицо, ожидая большего, потому что мы все знали, что нам нужно больше, если мы хотим иметь шанс в этой битве.
— Тарикс, — медленно произнес Дариус. — Я не могу поверить, что говорю это, но он дважды позволил мне жить. Он отпустил и близнецов. Он… ищет что-то, возможно, родство или… семью. — Его губы искривились при этих словах, и я знала, что он даже не хотел признаваться в кровных узах, которые связывали его с этим злым созданием, но отрицать то, что он сказал, было невозможно.
— Думаешь, ты сможешь его перетянуть его на нашу сторону? — с интересом спросил Калеб.
— Я думаю, что у него вообще нет настоящей преданности, — поправил Дариус. — Он чувствует некоторый долг перед нашим отцом и Лавинией, потому что именно они создали его, но я не думаю, что они дают ему много причин сохранять эту связь. Я думаю, он хочет выбрать свой собственный путь, и, возможно, его можно будет убедить…
— Нет, — выпалил Сет. — Я слишком долго держал это в себе, танцуя вокруг правды обо всем, что я видел, о демоническом влагалище, о… чертовых головах.
— Все в порядке, — сказал Макс, наклоняясь вперед, чтобы взять руку Сета и предложить ему некоторое облегчение от воспоминаний, но он вскрикнул, поскольку связь ясно показала ему то, свидетелем чего был Сет. Вспышка ужаса и отвращения, которую он почувствовал, была настолько яркой и мощной, что вырвалась из него и столкнулась со всеми нами, показывая нам мгновенное видение Лавинии, сидящей на корточках над чем-то, похожим на гребаное гнездо, и отрубленной головы, балансирующей под ней, с ее ртом застывшем в безмолвном крике.
— Ах! — закричали мы все одновременно, проклиная Макса, Сета и вселенную за то, что они допустили такое. Я прищурилась от этого видения и отшатнулась в объятия Дариуса.
— Эти четыре души заперты в Тариксе, застряли на этой стороне Завесы, неспособны перейти в смерть и кричат о освобождении, — добавил Макс дрожащим голосом. — Он не… прав.
Похоже, никто не был склонен высказываться по поводу идеи снова привлечь демоническое отродье наших врагов на нашу сторону, поэтому мы отказались от этой идеи.