Беспокойный отпрыск кардинала Гусмана
Шрифт:
– Ты про «Донну Флор»? – переспросил дон Эммануэль, не забывший о трепке, что получил от старика, когда тот принял его за тварь. – Да, Долорес по-прежнему держит ресторанчик. Рекомендую заказать «Цыпленка для настоящего мужчины».
7
В день, когда последние пятна красной краски исчезли с лика луны, Доминик Гусман с Консепсион подошли к долине и увидели раскинувшийся перед ними город Кочадебахо де лос Гатос. Свой новый джип они оставили в Санта Мария Вирген у Инес с Агапитой, которые обихаживали его
– Вот это место, – сказал Доминик Гусман, и они пошли по длинному спуску в окружении вновь зазеленевших террас, что уходили вверх по склонам.
– Сальвадор! Сальвадор! – вскричал отец Гарсиа, отрываясь от «Книги мормонов», которую отыскал в книжной лавке Дионисио и теперь жадно читал, сидя под солнышком на камне за околицей. Бросив книгу, он поспешил навстречу паре, заключил Доминика Гусмана в объятья и стал покрывать его щеки поцелуями с быстротой, близкой к технике игры на клавесине.
Консепсион сиена удивила и позабавила, а Гусман, перепутавший имя собственное с нарицательным, проговорил:
– Да никакой я не спаситель! [102]
– Он думает, тебя зовут Сальвадор, – пояснила Консепсион. – Ну, как твоего брата, о котором ты все время рассказываешь.
Отец Гарсиа вне себя от радости и волнения помчался в город, размахивая руками и крича:
– Липовый священник вернулся! Сальвадор с нами! Молись за нас, о всеведущая Непорочная Дева!
102
Salvador – спаситель (исп.).
– Липовый священник? Сальвадор? – ошеломленно повторял Гусман.
Естественно, недоразумение в конце концов разъяснилось, но не раньше, чем Гусмана обнял и расцеловал каждый житель города, включая группку хорошеньких шлюшек; последние весьма смутили его перед Консепсион намеками на подвиги, о которых он не имел ни малейшего понятия. Всем показалось весьма резонным, что брат липового священника, искавший по всему свету сына, прибыл к ним, потому что услышал, что есть в Кочадебахо де лос Гатос великий мудрец, способный взглянуть сквозь завесу и помочь ему.
Аурелио посмотрел на крошечную, переливающуюся красками колибри, что пила мед из губ Консепсион, и изрек:
– Зачем искать то, что не терялось?
8
Его превосходительство президент Веракрус в полном изнеможении прибыл в Президентский дворец. Мадам Веракрус, неоднократно совокупившись с мужем в Великой Пирамиде, и в самом деле изрядно омолодилась, но сам он – нисколько, тем более что в конце концов его машинка выдохлась из-за перегрузок и возникла необходимость как можно скорее организовать еще одну поездку в Соединенные Штаты. Несмотря на эту неприятность, президент был чрезвычайно рад возвращению домой.
Мадам же Веракрус совершенно не радовалась. В самолете она куксилась и плакала, в аэропорту
Его превосходительство поднялся к себе в кабинет и увидел, что ничего здесь не изменилось. Секретарши все так же подпиливали ноготки и болтали с дружками по телефонам спецсвязи, и револьвер по-прежнему лежал в ящике стола. Президент сел за стол и с досадой обнаружил, что чернила в ручке засохли, а резиновая трубочка не всасывает свежие.
Он остервенело встряхивал ручку, и тут в кабинет вошла секретарша.
– Вам лучше поторопиться, ваше превосходительство, – сказала она, – иначе опоздаете.
– Опоздаю? Куда?
– Ну как же, на импичмент.
– Импичмент? Чей импичмент? Что ты несешь, женщина?
– Ваш импичмент, – любезно сказала секретарша. – За халатное отношение к обязанностям президента, возложенных на него Конституцией. В здании Сената, в два часа.
Президента чуть удар не хватил. Он побагровел и замахал руками:
– В два часа? А сиеста? А как быть с торговыми кредитами, что я привез из Андорры? Импичмент! Они смеют меня судить в мое отсутствие?
– Как раз за то, что вы отсутствовали, вас и подвергают импичменту, ваше превосходительство.
– Это все сволочные консерваторы! – заорал президент, швырнул ручку на пол и лягнул стол.
– Предложение поддержали все партии, – сообщила секретарша, ошибочно посчитав, что это президента утешит.
– Как? И моя партия тоже? И ты, Иуда!
– И ты, Брут, – поправила секретарша, пятясь из кабинета при виде нацеленной ей в голову пачки промокашек.
В комнату, наполнив ее бурей истерического визга и проклятий, влетела мадам Веракрус:
– Нашей дочурки нигде нет! Доченька наша! Пропала! А-а-а-а!
– Идиотка! Хочешь сказать, и кошка нас бросила? Сколько раз тебе говорить, я не могу быть отцом черной кошки!
– Папулечка! Ты же видел, как она родилась! – выла мадам Веракрус. От слез у нее расплылась косметика, и лицо смахивало на картины почившего Джексона Поллока. [103]
103
Джексон Поллок (1912–1956) – американский живописец, основатель школы «абстрактного экспрессионизма», пропагандировал интуитивное творчество.
В дверях президентских покоев нарисовалась заплаканная служанка.
– Пожалуйста, извините меня, – каялась она, – это случилось месяц назад. Я надела ей розовый бант на шею, мадам Веракрус велела его каждый день менять, вычесала и покормила рахат-лукумом, все, как приказывали. – Служанка мяла в руках тряпку. – Потом смотрю, а ее нигде нет. Мы все обыскали, даже сообщили в полицию и в министерство внутренних дел, но никто ее не видел, и искать перестали.
Служанка завизжала, когда мадам Веракрус, пролетев через всю комнату, набросилась на нее и, отвешивая звучные оплеухи, вырвала ей здоровенный клок волос.