Беспощадные клятвы
Шрифт:
Не просто осознание того, что из меня выйдет плохая жена-братвы, не позволяло мне полностью влюбиться в Николая, не пытаться убедить его в том, что то, что у нас было, могло перерасти в нечто большее, а оно могло. Пока он не встретил Лилиану, шанс был. Я знаю, что он тоже что-то чувствовал ко мне. Но я не собиралась выходить замуж за человека из Братвы, даже за того, кто мог ее унаследовать.
Зная о том, что случилось с Лилианой и сестрой Николая Марикой, я чувствую себя оправданной в этом решении, даже если потеря того, что было у нас с Николаем, все еще причиняет боль. Финн просто стал бы еще большей потерей.
Мне
Вытащив из комода пару мягких шорт для сна и майку, я потянулась к тонкому кожаному кошельку, зарытому в груде одежды, настоящая причина, по которой я выбрала этот ящик, даже если мне хочется притвориться, что это не так. Он мягкий и податливый в моей руке, по краям потертый от хранения в заднем кармане джинсов, и я долго держу его в руках, пытаясь побороть желание открыть его. Это будет больно, говорю я себе, но сегодня болит все и тело, и разум, и душа. Что такого еще немного?
Я знаю, что там лежит, наизусть. Водительские права Джейми, давно просроченные, его красивое лицо на фотографии, которую сделали до того, как он был готов. Двухдолларовая купюра, которую я нашла на парковке у кинотеатра, куда мы всегда ходили, и которая, как он клялся, была счастливой. Но ему не повезло, думаю я, сглатывая комок в горле, и пальцы скользят по ней, чтобы достать маленькую стопку фотографий, запрятанную внутри.
Здесь есть полоска из фотобудки на свадьбе его лучшего друга, все больше глупых снимков, на которых мы оба так явно в хлам. Он клялся, что это его любимая фотография, на которой я прислонилась к стене за клубом, где он впервые поцеловал меня, в черной кожаной мини-юбке и таком же треугольном топе, мои волосы убраны в тот же беспорядочный пучок. Я ненавидела это, всегда считала, что выгляжу на фото изможденной, не замечая явных мешков под глазами и того, что макияж к тому моменту немного стерся, но он клялся, что любит меня именно такой, немного беспорядочной, немного растрепанной.
Я пролистываю их до последней, той, которую люблю больше всего, и той, на которую мне больнее всего смотреть. Его лучший друг Джесси сделал эту фотографию: мы с Джейми на его мотоцикле, я прижимаюсь к его талии, упираюсь подбородком в его плечо и смотрю в камеру, мы оба так явно счастливы. Джейми отрастил бороду, и я ненадолго закрываю глаза, запихивая фотографии обратно в бумажник, прежде чем успеваю вспомнить, как мне нравилось поглаживать ее по шее, как пахло масло для бороды, которое я ему купила, — ваниль и кедр, смешанные с запахом кожи, дыма и машинного масла, которые составляли его самого.
Я задвигаю бумажник обратно в ящик, чувствуя, как меня охватывает боль: я скучаю по Джейми, хочу Финна и ненавижу Матвея одновременно, эти эмоции борются внутри меня, пока я не чувствую себя настолько измученной, что мне остается только надеть одежду, которую я достала, и рухнуть в кровать, надеясь, что мне не будут сниться кошмары о том, что произошло сегодня.
Я не могу позволить себе быть настолько выбитой из колеи. У меня есть неделя до встречи с Матвеем, а пока нужно работать. При одной только мысли об этом на меня накатывает новая волна усталости. Я зарываюсь поглубже в кровать, размышляя, есть ли способ отпроситься на больничный на
Лучшее, на что я могу надеяться, это то, что я буду слишком измотана, чтобы мечтать.
14
АША
На следующий вечер я прихожу на работу, ожидая своего обычного состава, но, как только я вхожу, меня останавливает Кэлли с немного растерянным лицом.
— Извини, Аша, но я подумала, что ты должна знать: кое-кто забронировал твои следующие три ночи для себя лично. Так что ты будешь встречаться только с одним человеком…
Я моргнула. Для этого потребуется огромная сумма, у меня есть несколько клиентов, которые могли бы это сделать, но нет никого, кто бы проявил желание провести со мной столько времени. Кроме того, это означало бы…
— Кто-то перетасовал других моих клиентов? Кому Николай мог позволить это сделать?
— Он был забронирован несколько дней назад. Он спросил, какие дни еще не заняты, и… — Кэлли нахмурилась, просматривая свой планшет. — Это был тот самый мистер О'Салливан. Новый клиент. Должно быть, ты ему очень понравилась, да? — Она дразняще улыбается, и мне остается только сохранять нейтральное выражение лица.
Ах ты сукин сын. Это самый высокопарный поступок Финна за все то короткое время, что мы с ним знакомы, и каким бы милым жестом он ни был, я понимаю, что, скорее всего, так и было задумано, он все равно выводит меня из себя.
— Наверное, — говорю я и направляюсь к двойным дверям. — Спасибо, Кэлли.
Я скриплю зубами, направляясь в гримерку и уже достаю телефон из сумочки. Это раздражает меня еще больше, потому что он дает мне именно то, что я хотела, способ отдохнуть и при этом получить за это деньги. Но то, что время забронировано, означает, что чаевых не останется, и это также означает, что у меня не будет возможности отвлечься.
Как только я оказываюсь в гримерке и закрываю за собой дверь, я звоню Финну. Он отвечает на первом же звонке, и, судя по самодовольному тону в его голосе, он ждал моего звонка.
— Аша? Ты, должно быть, узнала о моем сюрпризе…
— Какого черта ты себе позволяешь, Финн? — Шиплю я на него в трубку, опускаясь на стул перед моим туалетным столиком. — Бронируешь следующие три ночи? Неужели твой босс будет доволен тем, что ты так безрассудно используешь средства организации? Наверняка им можно найти лучшее применение.
— Он доверяет моему мнению. — Голос Финна немного утратил дразнящий тон. — Тебе нужна была передышка после Матвея, Аша. Ты могла отказаться говорить со мной, но я видел это по твоему лицу. Я уже договорился об этом, ожидая того же, но я был рад, что сделал это.
— Ты просто не хочешь, чтобы кто-то еще прикасался ко мне. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, слова, которые я на самом деле не хотела говорить, и они меня пугают. Правда это или нет, но это тема, которую лучше не поднимать, а теперь я сама спровоцировала этот разговор.